Джоан Мэтьюз - На краю радуги

Там ее ждал старый истертый ключ.

Торопливо повернув ключ в замке, Тори распахнула дверь и тут же захлопнула ее за собой. Назойливое жужжание москита все еще звенело в ее ушах.

«Боже, как могут люди жить здесь?» — спросила она себя снова, вдруг ощутив симпатию к жадным застройщикам, которые вырубают деревья и стремятся покрыть всю землю цементом и небоскребами.

Она постояла минутку, раздумывая, куда ей направиться. Увидев перед собой крутые деревянные ступени, Тори, перепрыгивая через две ступеньки, взлетела на второй этаж и нашла ванную. Слава Богу, аборигены пользовались туалетной бумагой. Целый рулон, розовый и ароматный, ждал ее.

С улицы доносился лай собак. Со смирением нью-йоркского жителя Тори подумала, сможет ли она найти хоть какое-нибудь место в этом доме, непроницаемое для шума от соседей. Правда, пока еще она даже не знала, есть ли у нее здесь соседи. Поблизости она не видела никаких домов.

Воспользовавшись туалетом и ополоснув руки холодной, пахнущей ржавчиной водой, Тори прошла через холл в спальню. Двуспальная латунная кровать была аккуратно заправлена лоскутным стеганым одеялом. Еще несколько таких же одеял были сложены в изножье постели.

«Это все мое», — вдруг осознала Тори, и это ощущение оказалось довольно приятным. Эти одеяла могут пригодиться в ее квартире.

Сбросив туфли, Тори упала на кровать, наслаждаясь мягкостью матраса. Она уже засыпала, когда ее разбудил крик, сопровождаемый еще более громким лаем.

Тори поднялась с кровати и подошла к окну.

Она думала, что дом и участок будут, по крайней мере, уединенными. Но ее окна, несомненно, смотрели на другую ферму. Поверх макушек елей, окружающих ее собственность, она увидела поля, сарай, несколько тракторов и удивительно красивого мускулистого мужчину, играющего на своем заднем дворе с четырьмя веселыми собаками.

Какое-то время Тори, забыв о шуме, с интересом рассматривала мужчину. Он был крупным, что, однако, не мешало ему проворно и ловко играть со сворой, бросая палку одной собаке, принимая палку от другой и лаская их уверенными поглаживаниями. Длинная блестящая шерсть собак идеально сочеталась с густыми светлыми волосами их хозяина. Они казались сделанными по одному образцу — великолепные, мощные животные.

Тори была очарована.

Возможно, неделя в этой глуши окажется для нее не столь уж плохой. Она представила себе, как станет проводить время у этого окна, если частью вида будет этот мужчина. Черт, он был красив и выглядел таким сильным! Его волосы были светлее, чем, по мнению Тори, должны быть у взрослого человека, и сложен он был как скандинавский бог — невероятно широкие плечи, узкие бедра, рельефные мускулы, хотя Тори могла бы поклясться, что он ни разу не был в тренажерном зале. Незнакомец все время был в движении, и она не могла разглядеть его лица. Вдруг он, будто почувствовав, что за ним наблюдают, остановился и взглянул прямо на нее.

«Ужасно!» — подумала Тори, когда поняла, как по-дурацки должна была выглядеть — сплюснутое стеклом лицо, окруженное свисающими прядями немытых волос.

Она отшатнулась от окна и попыталась вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя так неловко.

Остановившись на безопасном расстоянии от окна, Тори не могла заставить себя не смотреть. Улыбаясь, мужчина поднял руку и помахал ей.

Чувствуя себя разоблаченной, Тори метнулась вперед и опустила старинную штору. К ее ужасу, штора снова взлетела вверх, и от резкого движения вся эта непрочная конструкция рухнула со своих проржавевших кронштейнов на голову Тори. Штора накрыла ее целиком, давая ей мгновение благословенного уединения, в котором можно было спрятать свое унижение.

Тори сделала гигантский шаг назад, молясь, чтобы мужчина ее не видел. Но, выглянув из-под складок своей выгоревшей шторы, она увидела, что он корчится от хохота. Его собаки, живое продолжение его самого, подхватили его настроение, и если собаки могут хохотать во все горло, они делали сейчас именно это.

Разъяренная, Тори сбросила с себя штору и выбежала из комнаты. «Не исключено, что он просто ничтожество», — мрачно подумала она. В конце концов, сколько раз она увлекалась кем-то в Нью-Йорке и убеждалась, что он невыносим, едва тот открывал рот?

Мысль, что этот незнакомый мужчина мог быть невоспитанным и грубым, повергла Тори в отчаяние. Однако она тут же напомнила себе, что весь этот путь в глухомань был проделан ею совсем не для того, чтобы встретить его.