Кэтлин Галитц: Вместе мы сможем все!

Он вызвал в Кайен волну необоснованной ярости.

— Вообще-то у меня есть пара вопросов к вам, юный Эрнест Хемингуэй.

Девушка покосилась на груду книг, сваленных у порога, едва не задав вопрос о том, что же он сейчас пишет.

Незнакомец усмехнулся в ответ. Сравнение с великим писателем ему явно только польстило. Пускай себе улыбается.

— Опуская ваше замечание по поводу Хемингуэя, я бы сказал, что нахожусь в процессе написания захватывающего романа. А тут как раз заглянула миссис Йохансон и отвлекла меня, — голос незнакомца напомнил Кайен мед — такой же сладкий и тягучий.

Покраснев до корней волос и тем самым оправдав свое имя, Роуз рассмеялась от удовольствия.

— Столько воды утекло с тех самых пор, когда мужчины говорили подобные вещи обо мне, — вспыхнула она.

Кайен оставалось только молча удивляться. Неслыханное обаяние этого мужчины начинало ее жутко раздражать.

— Вы уверены, что не хотите выпить? — спросил он ее. — Я был бы очень рад предложить вам чего-нибудь покрепче ледяного чая. Если на чай вы не соглашаетесь.

Кайен едва не присвистнула. Возможно ли, что репутация опередила ее и здесь, в этом захолустье? Или, может, у нее на груди алеет буква «А» [1] Имеется в виду сюжет книги известного американского писателя Натаниеля Готорна «Алая буква» (1850). Героиня книги была вынуждена носить приколотую к груди алую букву «А», являвшуюся символом адюльтера. ? И всем видна, кроме нее самой?

— А вдруг алкоголь потушит гнев, так и рвущийся из вашей груди? — поинтересовался незнакомец.

Кайен фыркнула, но это никак не повлияло на наличие улыбки у него на лице.

— Право же, присаживайтесь и отдохните, мы будем только рады, — добавил он, поднимаясь и придвигая ей стул.

Кайен предстоял мучительный выбор. Роуз была в полной безопасности и уходить отсюда явно не собиралась, а Кайен чувствовала себя жутко уставшей. Хуже некуда, чем показать перед незнакомцем, насколько ты взвинчена. Да еще перед таким красавцем.

Краем глаза заметив бутылку виски на довольно почтительном расстоянии от чайника с холодным чаем, Кайен в который раз подумала, что она не слишком хороший судья, когда дело касается мужчин.

— Я на работе, — сказала она резко. Как будто раньше это ее останавливало.

— Я тоже, — ответил ей в тон хозяин, блеснув все той же неотразимой усмешкой. Взял бокал и сделал долгий глоток.

Кайен учуяла слабый запах спиртного. Она судорожно сглотнула. Боже, помоги побороть столь сильное искушение. Она положила руку в карман своего рабочего халата, чтобы удостовериться — ее талисман на месте и хранит ее рассудок день за днем. Минута за минутой.

Трезвый образ жизни, который она вела уже полгода, был для нее ценнее бриллиантов. Этот талисман напоминал ей, через что ей удалось пройти. И внушал надежду на будущее.

Испытывая унижения из-за своего прошлого, Кайен всегда была начеку в подобного рода ситуациях, чтобы не поскользнуться на первом же испытании. Ей было совершенно лишне заигрывать с мужчиной в то время, когда на карту поставлены не только ее здоровье, но и работа.

— Полагаю, мистер Эванс, что больные в пижамах не каждый день пьют с вами чай, — сказала девушка, пытаясь унять дрожь в голосе. — Не приходило ли вам в голову, что, по-хорошему, надо было бы позвонить в дом престарелых, который находится в двух шагах от вас, и вызвать служащего?

— Зовите меня просто Дэйв, — предложил мужчина и протянул руку. — Вообще-то не приходило. Я только недавно переехал и еще не знаю всех соседей. Поэтому решил, что миссис Йохансон — одна из них.

Роуз поджала губы.

— Я и есть ваша соседка. И нахожусь именно там, где должна.

Сраженная вежливым тоном мужчины, Кайен была вынуждена пожать его руку. При росте больше шести футов ей редко приходилось заглядывать в глаза собеседникам и тем более видеть такой настойчивый и голодный взгляд. Через рукопожатие Кайен передалась волна чувственного удовольствия. Она быстро отдернула руку. Приключений ей только не хватало.

— А вы зовите меня Кайен.

— Жгучий перчик [2] Cayenne — красный стручковый перец, кайенский (англ.). ? — безжалостно провозгласил он.

— Звучит так же, пишется по-другому.

Слава богу, кажется, Дэйв ее не знал. Это немного охладило гнев девушки. В агентствах Нью-Йорка ее узнавали сразу, достаточно было назвать имя. Она всегда помнила слова Энди Уорхолла о том, что слава всегда длится не более пятнадцати минут. Ее случай был исключением, что едва не стоило ей жизни.