Келли Джеймисон: Покоритель сердец

— Тебе повезло, — поздравила она. — Ноготь, похоже, не слезет.

— Повезло, — слишком многозначительно согласился он.

Смазав ушибленный палец мазью, Ханна закрыла баночку и убрала в шкафчик. Повернувшись, она обнаружила, что Джордан стоит слишком близко. Она прижалась спиной к раковине.

— Ханна, тебе вовсе незачем изображать затравленного кролика, — сообщил он, смеясь глазами. — Я не собираюсь съесть тебя живьем.

— Собираешься, — серьезно возразила она.

— Почему ты так думаешь?

— По опыту. Я помню, как великий Джордан Маккленон решил однажды поразвлечься. Он кормил меня и поил вином, шептал на ухо комплименты, так что голова шла кругом. — Она остановилась, чтобы набрать воздуха. — А после того, как ты развлекся со мной, на твоем пути оказалась новая длинноногая девица с накрашенными губами. Она шевельнула бедрами, и ты устремился за ней. — Джордан хотел возразить, но Ханна жестом остановила его: — Все в порядке, Джордан. Я получила жестокий урок, но я его усвоила. Просто помни об этом. Меня больше не интересуют мужчины твоего сорта. Вы считаете, что вы Божий подарок для женщин и, чем скорее вы вручите им свои сокровища, тем лучше.

Как она ни храбрилась, Джордан видел, что нижняя губа у нее начинает дрожать. Ему хотелось обнять Ханну и сказать, как он жалеет, если обидел ее тогда. Он не помнил вмешательства другой женщины и вовсе не хотел причинить Ханне боль.

Оформление займа требовало массы бумажной работы, и он провел две недели между банком и агентством экономического развития, заполняя в трех экземплярах бесчисленные бланки. При этом надо было еще успеть встречаться с юристами, дабы те подтвердили соответствие каждого экземпляра федеральным и местным законам.

Ровно в семь вечера на пятнадцатый день он поставил последнюю подпись и проглотил три таблетки аспирина, чтобы унять дикую головную боль. Сразу после этого он набрал номер Ханны.

Ее телефон оказался отключенным.

В нарушение собственного принципа он позвонил домой начальнику отдела кадров. Выяснилось, что Ханна Брюстер уволилась с работы и уехала из города, никому не оставив нового адреса ни в компании, ни у домовладелицы.

Джордан недоумевал. Никогда еще его связи с женщинами не обрывались таким образом.

Теперь он, кажется, догадывался о причине ее поспешного отъезда.

Она забеременела?

Другого объяснения не было, но он не решался обратиться к Ханне за подтверждением. Она держится слишком враждебно. И из гордости станет все отрицать.

Распахнулась дверь, и в кухню влетел Рони, держась за нос. Посмотрев на присутствующих, он попятился.

— Что случилось, Рони? — заботливо спросила Ханна.

— Пчела укусила, — гнусаво пояснил тот. — У меня уже вместо носа электрическая лампочка.

Ханна еще дрожала после объяснения с Джорданом, но старалась казаться спокойной.

— Иди сюда, я посмотрю, — приказала она.

Краем глаза она заметила, что Джордан двинулся к двери. Очень хорошо. Она сказала, что находила нужным, и он все понял. Теперь ему должно хватить ума понять, что дальнейшие преследования бесполезны.

Услышав, как закрылась дверь, Хана изобразила улыбку и занялась носом Рони.

— У тебя проблемы с Джорданом? — нерешительно спросил тот.

Ханна покачала головой.

— Повздорили из-за дел столетней давности, — сказала она, — вот и все.

Рони явно сомневался, но она твердо решила положить конец всяким разговорам о ее отношениях с Джорданом Маккленоном.

— Между Джорданом и мной ничего нет. Можешь сказать своей маме, что Святому Джуде придется поискать другую жертву.

Джордан откинулся в кресле и уставился в окно. На столе перед ним жужжал и щелкал, закрывая базу данных, компьютер. Подтверждение было получено. Ханна ушла из фирмы — с наилучшими рекомендациями — вскоре после того, как ему был официально обещан заем на расширение.

Как говаривала мать: «Ну ты и вляпался, Джордан!»

Ему потребовалось четыре дня, чтобы решиться проверить свою догадку о вероятном отцовстве. И вот теперь база данных отдела кадров подтвердила ее.

Джордан нервно ослабил узел галстука. И что дальше? Ханна не желает его видеть, а сыну нужен отец. Не то чтобы Джордан считал себя хорошей кандидатурой. Напротив. Он знал, что не годится для семейной жизни. Он хотел свободы. Он не чувствовал себя готовым к отцовству. Всю жизнь он жаждал чего-то, что принадлежало бы только ему, и бизнес удовлетворил эту потребность так, как не смог бы ни один человек.