Лианна Уилсон: Четвертый жених

Но Грант, казалось, ничего не заметил. Он не задержал руку и не посмотрел многозначительно прямо в глаза. Он молча захлопнул дверцу, обошел машину и сел за руль.

Впрочем, почему он должен был что-то заметить? Он не ее жених и при других обстоятельствах мог бы стать ее шурином. И все-таки почему этот, по сути, незнакомец вызывает в ней такие чувства, какие не вызывал ни один из ее мужчин?

Это даже хорошо, что очень скоро они расстанутся. Навсегда.

— Едем? — Грант завел двигатель взятой напрокат машины. Седан дернулся, а затем медленно выехал со стоянки.

Энни подавила желание оглянуться назад, чтобы не подвергать сомнению свое решение уехать из Локетта. Она со всеми попрощалась, а впереди ее ждет новая, полная впечатлений жизнь. И все же грусть и смятение стесняли ее грудь.

Одинокая жизнь в маленьком городке, где все знают друг друга, достаточно тяжела. Она тосковала по родителям — у нее не осталось никого, кроме тети Мод, кого бы она могла назвать семьей. Но внезапно жизнь в большом городе, где никто и никогда не поинтересуется твоими делами и не разделит радость или печаль, показалась Энни еще более одинокой и пугающей.

Ее желудок мучительно сжался, страхи и сомнения шквалом обрушились на нее. А вдруг она совершила очередную ошибку? Если да, то о ней хотя бы никто не узнает. Кроме того, уже слишком поздно. Она, как говорится, сожгла за собой мосты. Пути назад нет — если только она не хочет, чтобы неприглядная правда о фальшивом замужестве всплыла. Снова стать посмешищем для всего Локетта? Никогда!

Странный лязг вывел Энни из задумчивости. Боже, не хватало только проблем с автомобилем.

— Что случилось? — спросила она.

— Банки, — ответил Грант. Он выглядел спокойным и собранным. — К бамперу привязали целую гирлянду.

— А… — Энни с облегчением откинулась на спинку сиденья, чувствуя разбитость во всем теле. — Они действительно соблюли все традиции — банки, шары…

— Да уж. — Грант хмыкнул.

— Что-то не так? — Энни встревоженно взглянула на него.

— Все в порядке. — Он не выдержал и улыбнулся.

Энни почувствовала, как что-то плавится у нее в груди, как мороженое жарким июльским днем. Нет, это не из-за его очаровательной улыбки, поспешила урезонить себя она.

— Почему ты улыбаешься?

— Ты действительно так невинна?

— Что ты имеешь в виду? — Смущенная, она пыталась сообразить, что не так сделала или сказала.

— Ты и Гриффин не… — Грант замялся.

— Не что? — В голосе Энни слышалось явное нетерпение. — О чем ты?

— Неважно. Это не мое дело. — Грант бросил выразительный взгляд на шары, трепещущие на ветру. — Это не воздушные шары, Энни.

Энни наклонилась к нему, чтобы посмотреть в окошко с его стороны. Шары действительно были какие-то странные — телесного цвета, продолговатые… Когда Энни осенило, румянец залил все ее лицо.

— О, нет!

Это были не шары — это были надутые презервативы!

Грант понял, что они с Гриффином не занимались сексом, поэтому и возник вопрос о невинности. Но неужели он действительно думает, что в свои тридцать она девственница? Что она не знает, как удовлетворить мужчину, и именно поэтому Гриффин бросил ее? Энни вздернула подбородок. Неважно, что думает о ней Грант Стивенс. Но почему тогда лицо ее пылает?

Энни старалась вспомнить, что еще наговорила Гранту, когда увидела его впервые, решив, что это Грифф. Когда буквально набросилась на него, предлагая себя. В висках у нее пульсировало.

— Не волнуйся, — донесся до нее голос Гранта — смесь юмора и уверенности. — Они наверняка полопаются прежде, чем мы доедем до аэропорта.

— Аэропорта… — как эхо повторила Энни. Где они расстанутся навсегда.

Почему мысль об этом так расстраивает ее? Видимо, потому, что весь этот день она полагалась на Гранта, даже зависела от него. И он очень много сделал для нее сегодня, продемонстрировав надежность, которой не было у его брата-близнеца. Когда они доберутся до аэропорта, их пути разойдутся. Теперь ей хочется только свободы и никаких мужчин.

Грант поправил зеркало заднего вида, а Энни, глядя на его сильную, загорелую руку, сразу же вспомнила, как эта рука обнимала ее за талию, держала за руку, гладила по щеке перед тем, как Грант поцеловал ее у алтаря. Раздосадованная на саму себя, она отвела взгляд и стала поправлять складки фаты.

Она очень жалела, что не переоделась прежде, чем ехать в аэропорт. Но несколько дней назад Гриффин сказал, что хочет, чтобы все видели, что они молодожены и какая красивая у него невеста. Кроме того, убеждал он, у них совсем не будет времени до отлета. Скорее всего, он просто решил унизить ее еще больше.