Мейси Ейтс - Требую перемирия

– Я уже поняла это, – едва слышно заметила Аллегра. – Но почему? Мне кажется, большинство людей не против расти в замке.

– Ты на собственном опыте знаешь, что деньги не делают ребенка счастливым.

– Ты прав.

– Мой отец был душой компании. И всегда с новой женщиной. Всегда с шутками. Но он очень любил выпить. А когда он пил, он становился безответственным. Случилось так, что одна из его любовниц забеременела. Он не очень расстроился, потому что был уже в возрасте и для него давно настала пора остепениться. Поэтому он женился на ней.

– Ты говоришь о своей матери?

– Да. Но как только я появился на свет, все изменилось.

– Что именно?

– Судя по ее словам, в отца словно демон вселился. Его что-то приводило в ярость, когда он видел меня. И он стал жестоким по отношению к ней самой.

– Но… Кристиан, это ужасно.

– Не спорю. Но мой отец был страшным человеком. Настоящим исчадием ада. Сначала он вымещал свою злость на ней, но потом перенес ее на меня. Я приводил его в ярость тем, что изменил течение его жизни, изменил тело его любовницы.

Он презирал меня. И в то же время нуждался во мне. Потому что я был наследником его титула и его состояния. И хоть он ненавидел меня, он ничего не мог поделать.

– Кристиан, – прошептала Аллегра, – что здесь творилось?

– Если говорить об этой комнате, – Кристиан оглянулся по сторонам, – то барной стойки здесь раньше не было. Тут стояло что-то из мебели, мне кажется, что-то мраморное. Отец как-то швырнул меня об эту штуковину. Но в тот раз он ничего мне не сломал. Я отделался синяками.

Аллегра ахнула от ужаса и закрыла рот ладонью.

– Но потом пошли бесконечные ночи, когда он напивался и поднимался в мою комнату. Иногда он бил меня кулаками. Несколько раз спустил с лестницы.

– Он хотел убить тебя?

– Нет, конечно. Как бы я тогда смог унаследовать его титул? – цинично рассмеялся Кристиан. – Наследник с поломанными ребрами – это еще куда ни шло. Но что делать с мертвым?

– Это ужасно… ужасно… – Аллегра тяжело дышала, прижимая ладони к груди.

– Ты права. Страшно подумать, что кто-то может так издеваться над маленьким ребенком. – Кристиан пристально посмотрел ей в глаза. – Самое лучшее, что старик сделал для меня за всю свою жизнь, – это то, что он напился до чертиков и свалился с лестницы. Совершенно случайно. Но это падение стоило ему жизни. Мне тогда исполнилось десять лет.

– Кристиан…

– Мать не могла даже смотреть на меня. Думаю, она осуждала себя за то, что продолжала мириться с таким положением вещей, пока не умер мой отец. А может, она во всем винила меня.

– С чего ты взял, что она осуждала тебя? Ты был всего лишь ребенком.

– Но все изменилось именно после моего рождения.

– Но это… Это ничего не оправдывает.

– Это также не значит, что они не изменились.

Кристиану вдруг захотелось убраться отсюда.

Пойти убедиться, что вторая половина замка по-прежнему разрушена.

Он распахнул двери и вышел в коридор, не заботясь о том, что он совершенно голый. Какое это имело значение? Все равно никто не увидит. В любом случае он и так обнажился дальше некуда.

Кристиан остановился перед лежащим в руинах крылом замка, подняв глаза к звездному небу.

И тут он услышал за спиной шорох.

– Ты все-таки не можешь оставить меня в покое, не так ли?

– Так же как и ты не можешь оставить в покое меня. – Аллегра подошла чуть ближе. – Кристиан, ты избегаешь меня. И ты избегаешь того, о чем только что рассказал.

– Не вижу никакого смысла в том, чтобы ворошить прошлое. Не могу сказать, что оно не сказалось на мне, потому что это была бы неправда.

– Я не ожидала, что ты… – немного помолчав, начала Аллегра. – Я хотела сказать…

– Тебя удивило мое признание в том, что, поломав мне ребра, мой отец мог покалечить морально? Насколько эмоционально черствым ты считаешь меня?

– Достаточно.

– Хотя какая разница. Все в прошлом. И тут больше не о чем говорить.

– Так вот почему ты так сердился, когда тебе казалось, что я отношусь к своим родителям без должного уважения. Ты считал, что я должна быть счастлива, имея таких отца и мать.

– Я был несправедлив. То, что в моей жизни хватало сложностей, еще не значило, что твоя была совсем безоблачной.

– Но никто… не ломал мне кости.

– Но ты жила в страхе, не так ли?

– Да. Но я не понимала его причину.

– Аллегра, страх не приходит сам по себе. Кто-то заставил тебя бояться.

– Просто я всегда огорчала своих родителей. Я была совсем не похожей на Ренцо. Мой брат – само очарование. И всегда таким был. Он притягивал людей как магнит. Не только женщин. Он знает, как вести себя в любой ситуации, а я никогда такой не была. И я с трудом училась. Как сидеть прямо. Как вести себя тихо. И что рождественский бал в нашем доме – не время идти на улицу и валяться на снегу, чтобы потом вернуться обратно в мокрой одежде и с раскрасневшимся лицом. Родители никогда не кричали на меня. И ни разу не подняли руку. Больше всего меня пугало их молчание. Я до сих пор боюсь его.