Дэни Коллинз - А как же любовь?

Что он сказал, будто любит ее? Рамон нехотя согласился. Бернардо был преданным другом его отца, а потом доверенным советником для него и Анри. Он просто не мог проявить к Бернардо такое неуважение.

– Я поговорю с ним.

– Спасибо, – сухо поблагодарила Исидора.

– Хорошо. А теперь давай приступим к работе.

Он мысленно переключился на насущные дела, поскольку все вопросы, из-за которых он прилетел в Париж, теперь должны решаться с учетом предстоящей помолвки. Рамон нажал на кнопку внутренней связи и велел своей помощнице собрать ключевых руководителей в переговорной. Исидора задержалась в кабинете.

– Я думал, тебе не терпится сбежать. Позвони Монике, она координирует мой календарь с расписанием гонок. Попроси ее спланировать вечеринку в Монако, а потом присоединяйся к совещанию.

– Да, конечно. – Она помедлила. – Хочу внести ясность: больше никаких поползновений, как сегодня, – выпалила она, и щеки ее предательски порозовели.

– Это не поползновения, это спектакль, и нам неоднократно придется его повторить на публику.

– Тогда сведи эти действия к минимуму. – Она стиснула зубы. – Я не собираюсь с тобой спать.

До Рамона только сейчас дошло, что он на какое-то время связал себя с женщиной, с которой ему не следует спать, даже если она этого хочет, – а она только что дала понять, что это не так. И сколько ему придется придерживаться целибата?

– А тебе никто и не предлагал.

Исидора пунцово вспыхнула, развернулась на каблуках и вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.

Исидора приклеила на лицо улыбку такую же фальшивую, как и помолвка, и позволила Рамону и дальше разрушать свою жизнь.

Она знала, как действуют мужчины семейства Совертер. Они не дают большого выбора: либо ты подчиняешься, либо убираешься с их пути. Исидора выбрала первое. Присоединившись к совещанию, она почувствовала, что ее все глубже засасывает это болото. Рамон мерил шагами переговорную, давая указания подчиненным, иногда останавливаясь позади Исидоры, чтобы как бы невзначай прикоснуться к ней.

– Ты согласна, любимая? – спрашивал он, назначая даты и места проведения рекламных акций.

– Конечно, дорогой, – послушно улыбалась она до тех пор, пока у нее не начало сводить лицо.

Исидора словно умирала изнутри, но она совершенно не знала, что с этим делать. Новость о том, что Рамон не спал с ее матерью, резко изменила ее отношение к нему. Конечно, она испытала облегчение, но ее явно выраженная антипатия была формой защиты, которая сгорела дотла, и теперь она снова стала восприимчива к его мужской привлекательности.

А между тем он заявил, что не собирался приглашать ее в постель, и это больно уязвило ее. Ну почему она снова теряет голову, неужели у нее начисто отсутствует чувство самосохранения? Если это так, то она истинная дочь своего отца.

Рамон не желал иметь с ней ничего общего. Это равнодушие развило в ней немало комплексов еще в подростковом возрасте. Хотя с тех пор она немало поездила по миру и общалась с разными мужчинами, ни один из них не нравился ей настолько, чтобы лечь с ним в постель, но она знала, что нравится мужчинам, и это добавляло ей уверенности в себе. Исидора давно выросла, и сегодня она ощущала себя хозяйкой собственной жизни и высококлассным профессионалом – словом, именно тем человеком, которым хотела стать.

И все же рядом с Рамоном она снова чувствовала себе робким подростком, хотя во всех остальных аспектах она была хладнокровной и собранной. Он сказал, что это всего лишь часть ее работы. Что ж, значит, она должна быть такой же безучастной, как и он.

Когда собрание закончилось и все понемногу начали расходиться, Исидора встала из-за стола и тоже направилась к выходу. Его тяжелая рука опустилась на ее бедро, словно Рамон призывал ее остаться с ним. Прикосновение обожгло ее сквозь ткань юбки, и она призвала на помощь все свое самообладание.

– Нам есть что отпраздновать, – проговорил он почти интимно.

Это все ради шоу на публику, напомнила себе Исидора, стараясь не обращать внимания на щемящую тоску в груди. Ее щеки предательски порозовели, когда она посмотрела Рамону в глаза. Искра удивления мелькнула в его взгляде, возбуждающая и пугающая одновременно. Он положил руку на другое ее бедро и сжал пальцы. Его взгляд метнулся к ее губам, воскрешая в памяти поцелуй. В прошлый раз она сдалась практически без боя, но она больше не хочет испытывать подобное унижение. Исидоре было все равно, смотрит на них кто-то или нет, больше она не выставит себя на посмешище.