Сьюзен Дай - Нежданное счастье

— Медленно, — предупредил один из них.

Дэниел подчинился. Он опустил руку в карман так медленно, что даже улитка опередила бы его, и все-таки достал ключ.

— Как вы думаете, — спокойно заметил Дэниел, пытаясь добавить благоразумия к доказательству, — хоть один взломщик ходит на «работу» в деловом костюме?

Он попытался улыбнуться полицейским. Офицеры не ответили на его любезность. Дэниел украдкой взглянул в испуганные глаза Марии. Он, как обычно по субботам, работал весь день в офисе и был все еще в строгом деловом костюме с абсолютно консервативным красно-синим полосатым галстуком.

Он был уверен, что нельзя быть менее похожим на уголовника, чем в тот момент. Но конечно, он и представить себе не мог, что его примут за близкого друга Пасхального кролика…

— Меня зовут Дэниел Уэстбрук, — продолжал Дэниел, довольный тем, что его больше не перебивают. — Дэниел Джеймс Уэстбрук Третий. И это есть — то есть был — дом моего двоюродного деда Паркера Уэстбрука, который я унаследовал, когда он скончался две недели назад. — Он кивнул на группу, стоящую за ним: — Я не имею ни малейшего представления, кто все эти люди.

Чувство вины внезапно пронзило его, когда он обернулся и увидел смущение, которое отразилось в прекрасной голубизне глаз Марии, постепенно сменив ярость предыдущего момента. Она нервно закусила губу. Это движение напомнило ему Лорен, которая так же прикусила нижнюю губу, увидев рассыпанные корзины. Он почувствовал внезапный странный порыв защитить их всех.

Что, если они действительно скваттеры? И полиция выдворит Марию и ее детей на улицу посреди ночи?

— Вы можете предъявить какой-нибудь документ? — спросил Дэниела один из полицейских. На этот раз они не насторожились, когда Дэниел потянулся к карману пиджака. Тем не менее он очень медленно достал бумажник и передал его одному из офицеров. Тот внимательно изучил его и вернул обратно.

— Мадам, я знал Паркера Уэстбрука, и это был его дом, — сказал полицейский. — А этот человек, похоже, действительно тот, за кого себя выдает.

— У меня есть договор аренды! — заявила Мария.

Ее внезапная горячность создала у Дэниела странное ощущение, что старый дом Паркера почему-то очень важен для этой женщины.

В то же время он знал, как его дед был привязан к этому дому. Дэниел не мог представить, что Паркер сдал дом в аренду независимо от того, насколько привлекательны были Мария и ее маленькая семья.

Привлекательны? Его мысли запнулись на этом слове. Он вряд ли мог бы назвать Марию привлекательной. Она совершенно не была похожа на тех женщин, с которыми он привык общаться, таких, как Соня Роузман, его последняя — и теперь уже бывшая — подруга.

Соня была элегантной, утонченной, изысканной и… холодной, внезапно осознал он, в сравнении с женщиной, стоящей перед ним. Мария Баррет определенно не была холодной.

Нет, Мария Баррет выглядела теплой и уютной — и очень сексуальной, даже с перепутанными со сна густыми волосами и лицом без косметики.

— Я снимала этот дом у Паркера в течение последнего года, — объясняла Мария, когда Дэниел прислушался к ее разговору с полицией. — Я сейчас покажу договор.

Она быстро повернулась, помчалась в сторону кухни и через несколько секунд появилась со слегка смятым листком бумаги в руках. Она передала его одному из офицеров. Тот внимательно рассмотрел листок и вернул обратно.

— Похоже, все в порядке, — сказал полицейский. Он посмотрел на Дэниела, потом снова на Марию. — Мадам, мы, пожалуй, предоставим вам возможность решить все самим. Очевидно, джентльмен просто не знал, что дом был сдан в аренду.

— Вы могли бы сказать это еще раз, — пробормотал Дэниел.

Паркер не посчитал нужным информировать своего адвоката о сдаче дома внаем, предположил Дэниел. Он разговаривал с адвокатом Паркера на похоронах, и тот ни словом не обмолвился о Марии Баррет.

Дэниел пробыл в Грэнбери только необходимое время, и у него не было возможности вникнуть в дела Паркера. Переговоры с Холтоном были тогда в самом разгаре. На похоронах было много народу. Дэниел попытался вспомнить, была ли там Мария со своей семьей. Но скорее всего он их просто не заметил среди присутствующих, тем более что хотел поскорее вернуться в Даллас.

Если бы он задержался тогда, то не был бы так удивлен сегодня. Мысль о том, что Паркер мог сдать дом, привела его в замешательство. Но вообще-то Паркер всегда считался в семье непутевым. Он остался жить в старом доме в провинции с маленьким антикварным магазином на городской площади, в то время как его брат, дед Дэниела, перебрался в большой город, чтобы сколотить состояние.