Кэтрин Джордж: Невеста-самозванка

— Я и забыла, как здесь красиво, — прошептала она.

— А я и забыл, как ты красива, Роза, — мягко ответил Лео. — Ты так изменилась… Трудно поверить, что передо мной все та же Роза, которая когда-то причинила мне и всем остальным столько неприятностей.

— Это было много лет назад. Я была другим человеком.

«Лучше не скажешь!» — с иронией мысленно добавила Харриет.

— Верно. Теперь ты совсем другой человек. И новая Роза нравится мне куда больше прежней. Так что, может быть, пора нам с тобой снова стать друзьями и скрепить примирение поцелуем?

Да, Роза предупредила, что от Лео Фортинари надо ждать неприятностей, но ни словом не обмолвилась, каких!

Харриет отшатнулась, содрогнувшись при мысли о том, какую сумятицу может внести в жизнь Розы — да и в ее собственную — один-единственный поцелуй этого неотразимого хищника.

— Не хочешь? — прозвучал над ухом бархатный голос Лео.

Облегающее платье не скрывало взволнованно вздымающейся груди. Харриет вцепилась в балюстраду; мрамор показался ее разгоряченным рукам холодным как лед.

— Лео, пожалуйста, не играй со мной! Мне уже не семнадцать лет!

— Это я заметил, — прошептал он, придвигаясь ближе.

Теперь Лео стоял к ней вплотную: шею Харриет обжигало его дыхание, сквозь тонкую ткань платья беспрепятственно проникал жар его тела.

— Как сказала Нонна, — проговорил он, ероша дыханием волосы у нее на затылке, — настало время забыть о прошлом. Меня сейчас куда сильнее привлекает настоящее.

Руки его легли ей на грудь, а губы коснулись чувствительной впадинки за ухом. Словно окаменев, судорожно вцепившись в перила, Харриет молилась об одном: ни звуком, ни движением не выдать огня, который зажигают в ней его прикосновения. Сверхчеловеческим усилием воли она осталась неподвижной, удержалась от того, чтобы повернуться и в сладкой муке поражения прильнуть к его губам.

Казалось, прошла целая вечность; но наконец Лео оторвался от нее и, шумно вздохнув, отступил. Скрестив руки на груди, он прислонился к колонне; уголком глаза Харриет заметила, что профиль его белеет в лунном свете, словно холодный мрамор античной статуи.

— Прежде, Роза, ты жаждала моих прикосновений, — резко произнес он.

Харриет жаждала их и теперь, потому сочла за благо промолчать.

— В те времена ты мне проходу не давала, — продолжал он таким тоном, словно говорил о погоде. — Грозила покончить с собой, если я отвергну твои… весьма откровенные предложения.

— Эмоциональный шантаж, — вздохнула Харриет. — Любимое оружие неуравновешенных подростков. Как видишь, я не выполнила свою угрозу.

— И за это, — промолвил он, обратив на нее непроницаемый темный взгляд, — мы все тебе благодарны.

— И ты тоже?

Лео усмехнулся — белоснежные зубы блеснули в лунном свете.

— Если бы ты теперь попробовала на мне свои чары, я был бы более сговорчив.

Харриет с трудом подавила дрожь.

— Тебе холодно? — спросил он вдруг. — Накинь мой пиджак…

— Не надо, — поспешно ответила Харриет, повернувшись к двери. — Лучше пойдем в комнату.

В гостиной, в теплом свете электрических ламп, Харриет почти овладела собой — сумела даже вежливо улыбнуться Лео, присаживаясь на алый диван.

— Кто будет на завтрашнем празднике? — как бы невзначай поинтересовалась она, желая узнать, надо ли опасаться встреч со «знакомыми».

— В основном родные. И несколько подруг Нонны. А что? Боишься заскучать? — усмехнулся он.

Харриет покачала головой, твердо решив, что не позволит ему себя разозлить.

— Да нет. Просто много лет прошло, и боюсь, я уже никого не вспомню.

От улыбки Лео по позвоночнику ее пробежал тревожный холодок.

— В таком случае, милая кузина, я буду держаться рядом и подсказывать тебе на ушко, кто есть кто.

— Браво! — воскликнула, входя в комнату, синьора Фортинари. — Как приятно видеть, что вы снова друзья!

— Чтобы порадовать тебя, Нонна, я на все готов, — ответил Лео. — Но теперь прошу извинить, мне пора идти. Еще немало дел предстоит переделать, прежде чем отправиться в одинокую постель.

Синьора подставила внуку щеку для поцелуя.

— Пожалуйста, милый, постарайся сегодня лечь пораньше.

Добродушно рассмеявшись, он погладил ее по руке.

— Не бойся, Нонна, я позабочусь, чтобы Данте, Мирелла и Франко явились завтра без опозданий.

— Какая жалость, что твои отец и мать в Калифорнии, — вздохнула синьора. — Но я сама строго-настрого запретила им прерывать отпуск. — Чудные темные глаза ее озарились улыбкой. — А чтобы вознаградить себя за их отсутствие, пригласила Розу.