Триш Мори: Невольница

Сиенна встала под душ, включила напор помощнее. Налила в ладонь гель и мягонькой пенкой неторопливо покрыла тело, в каждой клеточке которого еще свежи были воспоминания прошедшей ночи.

Девушка невольно улыбнулась. Сколько раз она давала Рэйфу понять, что между ними ничего не может быть, и все ради того, чтобы, в конце концов, уступить под его натиском.

В последние месяцы ей приходилось очень много работать. Этого требовали обстоятельства ее жизни, будущее которой она сопрягала с окончательным переездом в Европу и обустройством на новом месте, на новой работе. Именно поэтому у нее практически не оставалось времени на отдых и личную жизнь.

Сиенна вертелась под душем, подставляя под струи то лицо, то спину, то грудь. Спустя некоторое время она выдавила шампунь и намылила им волосы, с удовольствием вдыхая его свежий аромат.

Мысли девушки были по-прежнему сосредоточены на Рэйфе Ломбарди.

Рэйф разительно отличался от всех, кого Сиенна знала. И дело было даже не в безукоризненном дизайнерском костюме, не в стройной фигуре и высоком росте, не в горячем взгляде и вьющихся волосах.

Привлекало Сиенну не только и не столько это, сколько то, что он обладал реальной силой и властью над людьми и обстоятельствами. Его уверенность в себе была оправданной. Обхождение Рэйфа с окружающими было одновременно корректным и волевым. Он добивался всего, чего хотел. Его цели могли казаться недостижимыми для кого угодно, но только не для него самого.

Потоки теплой воды не помешали Сиенне поежиться от всколыхнувших ее воспоминаний.

Такая ночь была бы подарком для любой женщины. И Сиенне посчастливилось войти в число избранных. В этот момент ей и в голову не приходило ревновать Рэйфа Ломбарди к многочисленной армии его любовниц, бывших, будущих и настоящих, тем более что и сам Рэйф не вел себя так, словно для него это был всего лишь очередной секс с женщиной, которую ему не составило труда покорить. Сиенна не сомневалась, что он вкладывал в близость чувства.

Обычно Сиенна Уэйнрайт не была склонна доверять словам мужчины. Но на сей раз, ей страстно хотелось верить, что все не случайно, все не напрасно, все еще может быть… И это было бы так естественно, так желательно. Ведь, по сути, она всю жизнь ждала именно такого, как Рэйф Ломбарди. Но при этом сознавала, что излишняя заинтересованность вполне может сыграть с ней злую шутку. Ведь нет ничего проще, чем потерять голову и влюбиться в него.

А этого как раз делать и не следовало…

Сиенна решительно перекрыла воду, подхватила мягкое банное полотенце, обернулась им.

Она была немного напряжена в эту минуту и очень недовольна собой. Невзирая на все холодные установки разума, ее мысли продолжали течь в лирическом русле, ни на мгновение, не выпуская из сознания волнующие эпизоды прошедшей ночи.

Она позволила себе зайти в воображении значительно дальше, чем следовало бы. Пьянил не только новый роман. Сочетание обстоятельств было таковым, что, обосновываясь в Париже, она раз за разом открывала для себя такие радости жизни, о которых прежде не могла и помыслить. И это лишало ее должной рассудительности, перенося из мира реальности в мир грез.

Девушка обмотала голову вторым полотенцем, соорудив подобие тюрбана, который так шел к благородному овалу молодого лица, открывая шею, делая, ее еще изящнее. В таком разнеженном и соблазнительном виде, источая свежесть и тонкое благоухание, Сиенна покинула ванную комнату.

Рэйф был в джинсовых брюках.

Сидя спиной к Сиенне, он смотрел телевизионную программу на итальянском языке.

Сиенна приблизилась к нему. Сама, подчиняясь внутреннему порыву. Впервые с тех пор, как они познакомились. Это казалось ей естественным.

Рэйф Ломбарди лишь на короткое мгновение повернулся к ней и широко улыбнулся, чем и ограничился.

Не этого ждала от него Сиенна наутро после такой ночи.

— В чем дело? — резко произнесла она. Рэйф жестом указал в сторону телевизора. Девушка с недоумением перевела взгляд на экран. Все, что она могла уловить, — это узнаваемое имя Монтвелатте.

И только когда репортаж окончился, Рэйф глубоко вздохнул, провел рукой по густым волосам, убрав пряди с лица, и лаконично объявил:

— Все!

— Что вообще произошло? Такое впечатление, что полиция взяла под арест всю княжескую семью. Или мне это только показалось?

— Нет. Тебе не показалось. Это и есть справедливость, — резюмировал Рэйф, загадочно улыбнувшись, словно имел ко всему показанному в репортаже самое непосредственное отношение.