Кэролайн Кросс: Волшебное преображение

Поцелуй оказался невероятно нежным и бурным, как сладкое шампанское, в котором кипят взрывоопасные пузырьки. От каждого глотка-вздоха голова кружилась сильнее, а все беды, огорчения и тревоги отступали на задний план. Значение имел лишь Габриэль, его губы, его аромат, его руки.

Туфли упали на пол, золотистые локоны девушки разметались по покрывалу. Мэллори и Гейб прижимались друг к другу, качали друг друга в объятиях. Мэллори подумала, что они похожи на два кусочка из одной головоломки. Она открыла глаза, желая видеть искаженное сладостной негой лицо Гейба. Словно почувствовав ее взгляд, он тоже открыл глаза.

— Ты в порядке?

— О, да.

Гейб улыбнулся, покрывая поцелуями трогательную шею и острые ключицы.

— Ты должен знать, никогда я не испытывала таких чувств и желаний, которые ты вызываешь во мне.

Гейб на секунду замер.

— Это потому, что ты моя, Мэл, только моя.

Она с трудом дышала, ее тело выгибалось, следуя за движением его рук. Губы Гейба становились смелее, они опускались ниже и ниже, вдоль ее груди, талии, к животу, и от каждого их прикосновения под кожей разбегались волшебные горячие искры удовольствия, опутывая все ее тело.

— Гейб…

Голова Мэллори туманилась, память отказывалась помнить, ум — размышлять, мир мог быть познан лишь через ощущения.

— Ты пленительное создание, такая мягкая, податливая. Ты сводишь меня с ума, — шептал Гейб.

Мэллори отдавалась на его милость, удовольствие выстраивалось медленно, словно здание — сначала фундамент из быстрых коротких поцелуев, затем нежное трепетание от прикосновений, прерывистого дыхания, глубоких стонов. И стройные стены из всепоглощающего желания обладать…

Им, только им, навсегда.

— О, Габриэль… — Мэллори чувствовала себя свечой на ветру. Его руки сжали ее бедра, толчки стали глубже и быстрее. Мэллори крепко стиснула ноги и руки за его спиной. — Не останавливайся, не… — Она задыхалась, потому что он губами закрыл ей рот. Ее крики потонули в бесконечном поцелуе. Когда их губы разъединились, она услышала, как он выкрикнул ее имя.

Через минуту они в томном беспамятстве упали на подушки.

— Мэл? — позвал Гейб, прижимаясь губами к ее влажному виску.

— Гм?

— Несмотря на обстоятельства, я рад, что ты здесь.

— Я тоже, — честно призналась она.

— Об остальном не беспокойся. Мы все уладим.

Мы. Она слушала мирное дыхание мужчины и чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Ей не хотелось анализировать слова, произнесенные Гейбом перед тем, как сон сморил его. Мэллори могла лишь наслаждаться покоем и гармонией, потому что она сделала еще одну глупость.

Она влюбилась.

— Мы оба знаем правила, — просияла Мэллори, когда мяч, брошенный Гейбом, ударился о ребро корзины и упал на землю, — ты смухлевал, а значит, — она победно улыбнулась, — я снова выиграла.

Гейб упер руки в бока и затряс головой, делая все возможное, чтобы выглядеть рассерженным. Чертовски трудно сердиться на хрупкое создание, которое мило хлопает ресницами. С сияющим лицом, волосами, убранными в конский хвост, тонкая длинноногая фигурка в спортивном костюме смотрелась трогательно и невероятно женственно. Мэллори казалась легче пера, что не помешало ей выиграть у него две игры, в то время как это не удавалось ни одному брату.

Он никогда не проводил столько времени с женщиной, да что там говорить, он не приглашал ни одну из них остаться на ночь. Гейб вырос в большой семье и много лет отдал армии, поэтому высоко ценил личное пространство.

А с Мэллори все шло иначе. Она прожила в его доме уже неделю, и ее появление было ему вовсе не в тягость. Она осторожно обращалась с вещами, регулярно платила за стол и комнату, продолжала ездить в офис на автобусе, подолгу работала и не требовала ничего — ни внимания, ни восхищения.

В то же время она внесла в его жизнь мягкость, нежность и легкомыслие, по которым он, сам не зная того, очень скучал. Она постоянно удивляла его своими комментариями по поводу новостей в разных областях — от космоса до шоколада — и могла выглядеть принцессой с обложки журнала, несмотря на изнурительный темп работы.

— Твой проигрыш означает, что ты сегодня дежурный по кухне, — заметила Мэллори, перебрасывая мяч из одной руки в другую.

— Учитывая, что я уже поставил ужин в печь до того, как мы вышли сюда, я выживу, — поддразнил ее Гейб.

— За что я тебе безмерно благодарна. — Девушка бросила мяч и снова попала в корзину. — Если бы приготовление еды зависело от меня, мы бы умерли с голоду.