Кэрол Мортимер - Песня для двоих

Он стоял в полумраке прокуренного помещения, никем не замечаемый, особенно теми крикунами, которые громко требовали чего-то у бармена. Но так и должно быть — он тоже не замечал их. Потому что знал: едва женщина, стоящая на небольшой сцене, снова запоет, толпа забудет о выпивке, и замрет в молчании, вся во власти музыки.

Она на сцене уже полчаса, и толпа замирает при каждой новой песне, воцаряется такая тишина, что, кажется, можно услышать биение сердец благодарных слушателей. И это легко понять, она хороша. Очень хороша! Проникновенная чувственность голоса трогает каждое сердце в зале. Она поет о любви. О любви и измене. Но в словах ее — надежда. Надежда на выживание и радость жизни.

Где нашла она эту радость? Как? С кем?

Последний, самый мучительный вопрос больно терзал его сердце, именно это завораживало его, безмолвно вглядывающегося в чарующую красоту женского лица.

Все затихли, когда она тронула струны своей гитары, то была тишина ожидания. Все как один задержали дыхание.

Он знал — почему. Он слишком хорошо знал эти начальные аккорды и слова, которые зазвучали. Как давно он не слышал эту песню. Очень, очень давно.

Их песню...

Он здесь, хотя она и не видит его. Но она точно знает, что он здесь. Где-то здесь...

Она почувствовала его присутствие, едва вышла к публике, и для начала обругала себя за впечатлительность. Просто смешно, спустя столько времени, испытывать это! Скорее всего, она обманулась! Но чувство не проходило, и сейчас она уже убеждена, что он действительно здесь, слушает ее.

Все это совершенно невероятно! Впервые, за три года, она поет перед публикой, как он здесь может оказаться?

Но он здесь! Она это знала уже точно. Знала и продолжала петь. Попытаться найти его в толпе? Но огни рампы заслоняли лица, оставляя лишь размытые темные силуэты.

Она не хочет узнавать его! Зачем? Все давно позади. Она другая. Он другой. Их жизни другие.

Но он здесь!..

Сердце заколотилось в груди — громко, очень громко, — когда она заиграла вступление к последней песне.

Зачем вообще эта песня в программе? Почему не выбрать для финала другую? Но именно эта мелодия, принесла ей известность, с нею люди и запомнили ее. Как давно она не пела ее на публике! Очень давно.

Их песню...

— Прекрасно, Мэгги! Превосходно! — Марк был в восторге, его глаза сияли. — Я...

— Адам здесь, — срезала она его восторги, машинально вручая гитару, которую он тут же начал убирать в футляр.

Марк замер, нахмурившись как туча.

— Адам?.. — не в силах поверить, повторил он.

— Мы можем побыстрее уехать отсюда? — взволнованно заговорила она, отбрасывая с хрупкого плеча гриву длинных прямых волос, черных как вороново крыло.

— Но...

— Сейчас, Марк! — настаивала Мэгги, захлопывая футляр и осматривая комнату, в которую прибежала со сцены.

Он по-прежнему не двигался, с улыбкой разглядывая ее, прекрасно понимая ее состояние в этот вечер.

— Хорошо, хорошо, Мэгги. Но Адама не может быть здесь...

— Говорю тебе, он здесь! — процедила она сквозь сжатые зубы, и голубые глаза вспыхнули, предупреждая, что взрыв близок. Если они не покинут клуб немедленно, она завопит! Адам где-то здесь, она знает точно! И уж меньше всего хочет видеть его сегодня, как, впрочем, и всегда. — Понимаю, что это невероятно, — хмуро признала она, — даже смешно, но, поверь мне, он здесь!

Она не хотела верить и себе, пока стояла на сцене, списывала все на разыгравшееся воображение. В конце концов, раньше Адам всегда был с ней, когда она пела. Именно сегодня, в начале вечера, ей даже показалось странным, что его здесь нет. Но она ошибалась: он здесь! И уверенность в этом росла с каждой минутой. На сцене у нее едва хватило сил справиться с паникой, и сейчас следует поскорее убраться отсюда, чтобы не столкнуться с ним. Достаточно и того, что она чувствует его присутствие!

— Но зрители, Мэгги! — Марк снова нахмурился. Аплодисменты все еще гремели в переполненном зале. — Они хотят, чтобы ты вышла на сцену!..

Публика, весь вечер завороженно внимая ей, сейчас сходила с ума, выкрикивая ее имя, требуя ее возвращения на сцену, исполнения еще одной песни. Но она не может! Во всяком случае, сейчас, когда Адам тоже здесь.