Кэрол Мортимер - Сладчайший грех

—Могу я продолжать работать в галерее, пока... пока?..

Хиби покосилась на него, дрожащими руками отпирая дверь квартиры.

Работай там сколько угодно. Сама решай. Я проинструктирую Джейн, когда вернусь к себе.

Я просто...

Хиби, мы не могли бы войти? Этот портрет весит целую тонну! — Ник поморщился. — Я вспотел, пока тащил его по лестнице!

Ты... — улыбнулась девушка, но не успела договорить.

Простите, — раздался незнакомый голос за ее спиной. — Я ищу квартиру номер... — Мужчина замолчал.

Кажется, человек не поверил своим глазам, когда Хиби повернулась к нему. И побледнел.

—Клаудия?

Был только один в мире мужчина, который мог спутать ее с матерью. Но возможно ли это?..

Эндрю Саутерн?

Ник первым обрел дар речи.

Д-да, — подтвердил художник дрожащим голосом, не сводя с Хиби глаз.

Ник прекрасно понимал, что чувствовал сейчас этот мужчина, — он и сам не мог заставить себя не смотреть на Хиби!

Ник сразу узнал Эндрю Саутерна. Он видел фотографии знаменитого художника, хотя тот заметно постарел за это время. Его темные волосы поседели, лицо покрылось морщинами, серые глаза потускнели.

Вполне возможно, это отец Хиби. Хотя кто знает?

Впрочем, неважно, приставать к нему с расспросами сейчас не стоило, мужчине и без того хватило волнений, когда он получил письмо Хиби. Более того, он лично приехал в Лондон, вместо того чтобы написать или позвонить.

Хиби чувствовала, как учащенно бьется ее сердце. Она не могла пошевелиться, глядя как завороженная на человека, который мог оказаться ее отцом. Оба, молча, смотрели друг на друга.

Эндрю Саутерн первым пришел в себя. Мужчина покачал головой.

Ну, конечно, ты не Клаудия, — пробормотал он невнятно. — Ты слишком молода, чтобы быть ею. Но сходство... сходство...

Художник замолчал.

Поразительное, правда? — с горечью произнес Ник.

Хиби знала, что именно поэтому Ник столь ошибся в ней, а он был не из тех, кто привык ошибаться.

Меня зовут Хиби, — представилась девушка. — Вы получили мое письмо?

Да, — выдохнул мужчина, и Хиби снова взглянула на него. Эндрю Саутерну на вид было лет пятьдесят, не больше. Высокий и симпатичный мужчина с серыми глазами, которые, казалось, заглядывали прямо в душу.

Глаза художника, решила Хиби. Глаза, способные разглядеть больше, чем внешность.

—Зайдете? — пригласила Хиби.

Ник посторонился, пропуская художника вперед, а потом вошел и сам.

Первое, что он сделал, войдя в комнату, это поставил картину так, чтобы на нее падал свет из окна.

Я думал, что никогда больше не увижу эту картину, — чуть слышно пробормотал художник. — Откуда она у вас?

Я купил ее у внучатого племянника Джейкоба Гарднера после смерти последнего, — ответил Ник.

Клаудия! — воскликнул Эндрю Саутерн. — Я и сам пытался выкупить портрет у Джейкоба Гарднера после... после того, как Клаудия ушла от меня. Но он наотрез отказался продавать картину.

Джейкоб Гарднер так никогда и не женился, — тихо сообщил ему Ник.

Понимаю, — вздохнул художник. — Да и как может жениться человек, полюбивший Клаудию? Моя дорогая Клаудия!.. — воскликнул он и зарыдал, закрыв лицо руками.

Ник понял, что этот мужчина любил свою Клаудию столь же сильно, как он сам любил Хиби.

Но по каким-то еще непонятным причинам, он тоже потерял свою возлюбленную.

Мне так жаль. — Хиби с чувством обняла мужчину. — Простите.

Ты... — Эндрю поднял на нее заплаканные глаза. — Ты еще и извиняешься, дитя? Я сам упустил это чудесное создание, а ты просишь прощения? — Он покачал головой. — Мне нужно было действовать быстрее, решительнее. Я не должен был... — Его голос сорвался. — Последние двадцать шесть лет я жил надеждой, что когда-нибудь взгляну на свою Клаудию хотя бы украдкой, увижу ее улыбку, какой нет больше ни у кого на Земле, обниму ее, еще хотя бы раз!

Нет! — сказал себе Ник. Я не хочу прожить остаток жизни как этот несчастный, не хочу отпускать Хиби, так и не признавшись ей в своих чувствах.

—Из-за Клаудии вы перестали появляться на публике? — спросила тем временем Хиби. — И из-за нее вы перестали писать портреты, да?

Именно так, — горько вздохнул художник. — Когда я потерял Клаудию, вся моя жизнь изменилась. Я невольно наказал себя за свое непростительное поведение.

Но что вы сделали? — растерялась Хиби.

Клаудия была обручена с Джейкобом Гарднером, когда он обратился ко мне с просьбой написать ее портрет. Я был женат — хотя и несчастливо, — но это сейчас совершенно не важно. Мы... мы посмотрели друг на друга, и... моя жена и Джейкоб Гарднер будто перестали для нас существовать. Это было какое-то чудо. Никогда не думал, что такое бывает в жизни.