Натали Де Рамон - Ночь чудес

Босс встал и прошелся по комнате. Анатоль крепко сжимал брюнетку за плечи. Она вырывалась и верещала.

— Замолчи! Хочешь, чтобы я вызвал полицию и прессу? Чтобы все знали, как ты решила убрать меня, а все навесить на Мишеля? — Он показал рукой на вернувшегося с сумкой шофера-телохранителя. — Опоила меня, прекрасно зная, что от алкоголя я теряю рассудок. Твой подручный организовал на пистолете отпечатки пальцев ни в чем не повинной умной, красивой женщины.

— Какой еще женщины?

— Благородной и мужественной! Ты перетащила меня спящего к ней в номер. Но ты не ожидала, что она раскусит тебя! Не сбежит, не начнет шантажировать, а с оружием в руках станет меня защищать! Меня! Ты на такое не способна, ты способна только послать Мишеля в бандитское логово за взрывчаткой, чтобы взорвать его же самого в машине вместе с другим твоим наймитом! Бандит и тот честнее тебя! Он предупредил этого безмозглого идиота о том, что лежит в сумке!

— Нет там никакой взрывчатки! Можешь открыть и проверить. Там только аппаратура для съемки. Я сама ее заказала!

— Ты?

— Чтобы сделать тебе сюрприз!

— Вот-вот, именно сюрприз! Хорошенький будет сюрприз, если мы все взлетим на воздух! Об остальных людях в отеле ты подумала? Анатоль завтра же отвезет эту сумку на экспертизу, а потом я вас с Мишелем обоих сдам твоему бандиту! Может, ты и откупишься от него тем самым колье!

— Какое еще колье?

— Какое я подарил тебе ночью. Вот из этой коробочки. — Он достал из внутреннего кармана футляр и бросил ей. — Возьми, пригодится.

— Ты мне ничего не дарил!

— Ты врешь! Ты врешь во всем! Только врешь! Ты — сплошное вранье с головы до ног! Зачем стричься и краситься в брюнетку, если для всех наших встреч ты все равно надеваешь светлый парик?!

Ложная брюнетка рыдала в голос в крепких руках бесстрастного Анатоля, не в силах понять, почему сегодня всех мужчин так волнует цвет ее волос. Мишель готов был опять броситься на колени, но, опасливо поглядывая на хозяина, соображал, что таким манером сделает себе еще хуже. Хозяин же в одних носках метался по комнате, не переставая поносить хозяйку. Наконец он остановился, перевел дыхание и изрек:

— Нет, я не сдам тебя бандитам! Я переведу тебя на самую ничтожную должность и буду удерживать стоимость колье из твоей зарплаты, а Мишеля под началом Анатоля приставлю следить за всеми твоими действиями и телодвижениями! Колье я ей не дарил! Да оно стоит как новенький «майбах»!

В квартире пахло Эльвириными духами, и от этого его холостяцкое запущенное жилье казалось еще более убогим и унылым. Он снял куртку, многострадальный смокинг, голубую жилетку и, оставшись в рубашке и брюках с шелковыми лампасами, пристыдил себя — живешь как клошар и еще хочешь, чтобы в тебя влюбилась красивая женщина. А ей даже помыться у тебя негде!

Он бросился в ванную и с остервенением стал стирать носки и развешивать их над ванной. Получилось похоже на гирлянду цветных флажков на кораблях и напомнило ему детство. Рей даже несколько приободрился и вывалил в ванну грязные рубашки, трусы и полотенца.

С каждой выстиранной вещью его настроение улучшалось, он думал, что когда выгонит из квартиры всю грязь и наведет порядок, то обязательно разыщет свое солнышко. Это даже хорошо, что она работает в службе безопасности, там у него есть друзья, и они помогут ее отыскать. Обязательно помогут! И она увидит, как у него чисто и красиво, и согласится скоротать с ним вечерок. А потом наступит весна, и у него под окнами снова защебечут птицы, они же всегда щебечут, не могут не защебетать в этом году. Они будут пить чай у открытого окна и слушать. Ей обязательно понравится весенний птичий щебет…

В ванной уже не осталось свободного места, и Рей решил повесить выстиранные вещи на балкон. Там не было веревок, но у него в кладовке столько лет без дела стоят лыжи, вот сейчас они пригодятся, чтобы развесить белье.

С лыжами и лыжными палками Рей вышел на балкон, принялся прилаживать их к перилам и случайно выглянул во двор.

Там светало и стоял серебристый «опелек».

Рей закрыл глаза и помотал головой. Потом осторожно приоткрыл один глаз — «опелек» был на месте, второй глаз — то же самое. Может быть, вовсе и не ее машина. Мало ли в Париже «опелей», убеждал себя Рей, вспоминая мозаичную ухмылку Цезаря. Чудес не бывает.

Раздался звонок.

Он вытер об себя руки и открыл дверь.