Лаура Дэниелз - Букетик флердоранжа

Присев на край кровати, Джини легонько погладила Митча по щеке кончиками пальцев.

— У какой колючий! И когда только успел обрасти?

Митч перехватил ее руку и прижался губами к ладони. В ту же минуту подумал, что в свете последних событий — а точнее, известий, — наверное, не стоило это делать, хотя, с другой стороны, если он перестанет вести себя привычным образом, Джини может что-то заподозрить и тогда чистота эксперимента окажется под вопросом. Кроме того, ему просто хотелось поцеловать нежную ладонь Джини. Кто-то назовет это слабостью — та же Триша, например, — но, к счастью, ее здесь не было.

Когда он увидел Джини впервые, то был поражен ее внешностью. Впрочем, тут он наверняка был не одинок, потому что любой мужчина засмотрелся бы на жгучую брюнетку с буйной копной волос, синими глазами, словно чуть припухшими губами и фигурой, которой позавидовала бы сама Венера. И лишь позже, когда отношения с Джини перешли на иной уровень, Митч оценил нежность ее кожи, мягкость прикосновений, пластичность и податливость тела.

— Я не прилагал никаких усилий, щетина выросла сама.

Джини негромко рассмеялась.

— Щетина! Звучит так, будто речь идет о каком-то животном… — Она вдруг умолкла и заглянула Митчу в глаза. — Впрочем, уж прости, но должна заметить, что ночью бывали моменты, когда ты напоминал мне… дикаря!

Митч на миг зажмурился, потом вновь поцеловал ладонь Джини.

— Извини, если сделал что-то не так. Сам не знаю, что на меня нашло…

Это была чистая правда. Несмотря на то что он решил держаться с Джини соответственно тому, что она, как недавно выяснилось, собой представляет, осуществление этого замысла на практике оказалось не таким уж простым делом. Все же он человек цивилизованный, переступить через некоторые вещи не может.

С губ Джини слетел взволнованный вздох. Быстро взглянув на Митча и вновь опустив ресницы, она тихо обронила:

— Не извиняйся, дорогой, я и сама… как бы это сказать… немного вышла за рамки привычного. — После короткой паузы Джини добавила: — Только что, на кухне… — Едва начав, она перебила себя: — Кстати, завтрак уже готов, тебе осталось лишь умыться.

— Спасибо, солнышко, сейчас встану. Только, пожалуй, мне нужен душ.

Называть ее солнышком после всего, что стало о ней известно, тоже не следовало. Однако за время их тесного общения, пусть даже непродолжительного, Митч успел привыкнуть именно к такому обращению.

— Так вот, пока я возилась на кухне, мне кое-что пришло в голову, — продолжила Джини. — Если после каждого посещения Карпентеров ты на некоторое время станешь превращаться в пещерного человека — в постели, я имею в виду, — то это просто предел мечтаний! Мм… хотя нет, к Карпентерам ты ездишь почти каждую субботу, следовательно, и превращения будут происходить так же часто. Не думаю, что некоторые части моего тела — например, грудь, а точнее, соски, — ну… и более интимные места тоже… порадуются таким… э-э… интенсивным ласкам.

Даже сейчас, пока Джини говорила и вопреки своему истощенному состоянию, Митч ощутил немедленный отклик своего организма. Достаточно было услышать слово «соски», как перед внутренним взором поплыли картины некоторых ночных событий. Митчу пришлось прибегнуть к некоторым усилиям, чтобы не поддаться наваждению. В этом смысле своего рода спасением стало упоминание о Карпентерах.

Речь шла о Трише и Фреде. Разведясь с Митчем и выйдя замуж за Фреда, Триша сменила фамилию. Поэтому сейчас они с Фредом звались Карпентерами. Но относилось это лишь к ним двоим. Шестилетний сынишка Триши и Митча Алекс остался с прежней фамилией. То есть был Браун, как и сам Митч.

История взаимоотношений Триши, Митча и Фреда вообще была довольно запутанной. Начать хотя бы с того, что тут еще отчасти примешивался Ник. В свое время Триша по нему сохла и…

Впрочем, началось все еще раньше, с того времени, когда Триша и Митч учились в школе. Подружились они с первого класса и сохранили эти отношения в дальнейшем. Сверстники дразнили их женихом и невестой, и Митч не возражал против подобной постановки вопроса, однако после окончания школы узнал, что Тришу очень интересует Ник, его брат. Позже у этих двоих вроде бы даже что-то наметилось, во всяком случае раза два они ужинали вместе. Но, когда Ник познакомился в Токио с Моамото, надежды Триши рухнули.

Для Митча, наоборот, открылись некоторые перспективы, ведь он тогда думал, что любит Тришу. Впоследствии понял, что принимал дружбу за любовь, но произошло это позже. Пока же он предложил Трише руку и сердце и получил положительный ответ. Триша рассудила так, что, если не удалось связать судьбу со старшим из братьев, пусть будет младший. Так она стала сначала женой Митча, а потом и деловым партнером, вложив в общий бизнес деньги, полученные в наследство от бездетной тетушки.