Энн Кристи: Альбатросы любви

— Я не насмехаюсь над ирландцами, а просто провожу аналогии! — парировал Дэймон похожим на рычание, низким голосом, в то время как его мать, как ни в чем не бывало, спокойно вытирала рот салфеткой.

— Дикарь! — парировала Зен.

София взглянула на них с кротким любопытством.

— Это что — ирландское ругательство? — спросила она.

— Нет! — в один голос ответили Дэймон и Зен, взглянув сначала на нее, а затем друг на друга.

— Ну, хорошо, — сказала София примирительно.

Дэймон глубоко вздохнул, и взгляд Зен невольно задержался на его широких плечах и груди.

— Мы пригласили тебя сюда, чтобы мальчики смогли познакомиться друг с другом. Не так ли, мама?

— Гмм?.. О да! Думаю, это была неплохая идея, чтобы Зенобия своими глазами увидела, как хорошо будет мальчикам у вас с Мелиссой, когда вы поженитесь. — Она вздохнула, положила в рот маленькую вишенку в сахаре и закрыла глаза.

— Мама! — Дэймон уставился на нее.

— Я не позволю тебе забрать Дэвида! Я ни за что не приехала бы сюда, зная, какую мне здесь причинят боль! — Зен набрала воздуха, чтобы продолжить, но Дэймон прервал ее:

— Боль! — взорвался он. — Тогда как же назвать то, что ты учинила со мной в аэропорту?

— О?.. А что же там произошло? — поинтересовалась София, пристально глядя на сына.

— Она ударила меня… в живот, — пробормотал Дэймон, не сводя глаз с Зен.

— В самом деле? — Губы Софии скривились, словно сдерживая улыбку.

— Не в живот, я думаю, чуть ниже. Возможно, в пах, — злорадно уточнила Зен, глядя на женщину. — Между прочим, я это сделала не нарочно. — Она оглянулась на Дэймона. — Я уже говорила тебе об этом. — Зен с вызовом вскинула голову.

— Не нарочно? Как бы не так! Теперь я вижу, что ты намеренно пыталась лишить меня мужской силы.

— Я могла это сделать, когда была с тобой в постели, — отрезала она и вспыхнула, вспомнив о том, что рядом София.

Но женщина возилась с домашним печеньем на столике и, казалось, ничего не слышала.

— Скорее мороз в июле ударит, чем ты обессилишь меня в постели!

— Кого волнует, как ты ведешь себя в… неважно где!

Они стояли, пожирая друг друга глазами. Сила взаимной неприязни… и какого-то иного чувства заставила их забыть обо всем, кроме собственных эмоций.

— Ты гостья в моем доме, и с тобой будут обращаться вежливо и почтительно.

— Как с жертвенным козлом на острове Кеос, — парировала она.

— Хватит изображать из себя гречанку! Мы оба родились здесь, как ты, так и я. — Дэймон с трудом себя сдерживал.

— Я родилась в Селкере, штат Нью-Йорк, а не здесь, — как школьница уточнила Зен.

— О, не думаю, чтобы это сыграло какую-то роль, — произнесла в наступившей тишине София. — Твой вздернутый носик, Зенобия, явно не греческий.

— Многие люди предпочитают вздернутый носик, — сказал Дэймон.

— Но не греки, — пожала плечами его мать.

— Не говори за всех греков, мама. — Голос Дэймона пророкотал как гром. — Кроме того, здесь Соединенные Штаты!

— Рада, мой сын, что ты не забыл уроки географии.

Дэймон клацнул зубами, вглядываясь в мать, словно изучая ее. Еле сдерживаемый гнев исказил его классические черты.

— И, конечно, у Зенобии входит в привычку набрасываться на тебя при каждом удобном случае.

— Она не делает этого!

— Я не делаю этого!

Зен и Дэймон произнесли эти слова одновременно.

София пожала плечами.

— Тогда, как ты объяснишь эту маленькую сценку, когда она оцарапала тебе щеку, а затем оказалась на твоих коленях в юбке, задранной до ягодиц. Не могу сказать, чтобы мне это нравилось.

— Это случайность, — проворчал Дэймон.

Внезапно Зен почувствовала, что с нее довольно препирательств.

— Извините меня! Я хотела бы отдохнуть, — произнесла она сквозь стиснутые зубы. — Полагаю, что мне отвели те же апартаменты, что и раньше.

Едва не шатаясь от усталости и всего пережитого за этот день, Зенобия покинула гостиную, прежде чем ей ответили.

Было бы преувеличением считать, что дом Аристидисов в последующие дни напоминал осажденную крепость, но Зен чувствовала, что атмосфера накалилась и стала явно враждебной. Радовали только ребятишки.

Они подружились, и Дэйвид, прежде ничем, кроме спорта, не интересовавшийся, стал усердно учить греческий язык. А Дэниел, говоривший Зен, что спорт его никогда не волновал, обнаружил определенную склонность к европейскому футболу.

В один из дней, ближе к вечеру, мальчики поставили тетушку Зено защищать импровизированные ворота, которые соорудил Янос, обтянув их сеткой. Земля была влажной после утреннего дождя, а трава — скользкой. Пытаясь отразить очередной мяч, направленный в ворота, Зен поскользнулась, упала и ударилась о штангу.