Трэйси Петерсон - Любит, не любит…

Аманда опешила.

— Ты ошибался! Буквально во всем ошибался!

Он молча согласился.

— Теперь я понимаю это и… мне жаль.

Она вздохнула. С плеч спал огромный груз.

— Спасибо.

— Спасибо? Да тебе впору кидаться в меня чем-нибудь!

— И не думай, что я не хочу этого. Еще как! На берегу много камней…

— Понимаю.

Секунды тянулись, как годы.

— Ужасно, что так вышло у вас с Николасом.

— Это не твоя вина. — Он сложил руки на груди, чуть помедлив перед входом в беседку. — Ты просто обнажила наши с ним противоречия. Рано или поздно я бы все равно уехал. Он сдерживал меня.

— Ник боялся, что ты увязнешь в легких деньгах, что они прельстят тебя и ты будешь жить только ради них.

Эдвин покачал головой и бесшумно усмехнулся.

— Деньги — это хорошо, но легко они мне никогда не доставались. Я вкладываю в работу массу энергии. Николас был не способен оценить это. Идея искусства ради искусства чиста и замечательна, но наивна, поскольку вдохновение не заплатит по твоим счетам.

— Оплата счетов для тебя важнее всего другого?

— Для меня важно делать так, как я привык: зарабатывать на жизнь, не терзаясь и не выпрашивая свою зарплату у дяди с толстым кошельком. Поэтому я взялся за эту работу, поэтому я и вернулся сюда. Частично поэтому…

— Ты отдал долг памяти Николаса сполна. Тебе не надо было подчиняться его воле. Это нечестно с его стороны — заставлять тебя бросать все, чего довелось добиться. Ты ничего не должен ему больше.

Он пожал плечами, глядя в темноту деревьев.

— Этот долг я никогда не возмещу.

Аманда вздохнула.

— В завещании не говорится, что ты должен жить здесь.

Сейчас он мог доверять ей, что удерживало его? В горле у нее пересохло от волнения.

— Ты хочешь, чтобы я уехал?

— Нет. — Эта мысль теперь уже пугала Аманду.

Может, он ждал, что она добавит что-нибудь еще, но женщина молчала.

— Спасибо, — произнес он тихо.

Ночной ветер шевелил кроны деревьев, что-то защекотало щеку Аманды, а потом запуталось в ее волосах. Она вскрикнула, и Эдвин шагнул к ней и увидел, что она безуспешно пытается сбросить назойливое насекомое.

— Не двигайся, — приказал он, хватая ее за руку. — Ты его только глубже загонишь.

— Что это? — спросила Аманда несколько брезгливым тоном. Здесь летали огромные жуки и мухи, они были безобидны, но безобразны на вид.

— Это обычный майский жук, — ответил Эдвин, запуска пальцы ей в волосы. — Стой смирно, пока я буду его вытаскивать. Ну вот…

Пленник жужжал и безрезультатно пытался выбраться из цепких пальцев Эдвина. Тот поднял руку и отпустил жука.

— Все хорошо? — Эдвин погладил ее по волосам.

— Я не испугалась, — солгала она, — просто удивилась.

— Ну конечно! — Его голос был приятен, так же как и прикосновение его руки.

Аманда вдруг ощутила, как близко они друг от друга, и он, не раздумывая, прижал ее к себе.

Она не сопротивлялась, осознавая, что это было неизбежно с момента их первой встречи.

Эдвин целовал ее лоб, и Аманда ощущала его прикосновение всем своим телом. Его губы переместились на ее веки. Затем она уловила его дыхание на своих губах и раскрыла их, отдаваясь его страсти. Поцелуй был затяжной, нежный, интригующий и обещающий столько всего…

Молодая женщина положила ладони на его крепкие руки, они скользнули вверх, к плечам, и обрели покой на сильной тугой шее. Ее пальцы стали легонько теребить его волосы.

Когда Эдвин поднял голову, тело ее задрожало, судороги желания пробежали по коже, а грудь напряглась.

От ее взгляда не ускользнуло движение его кадыка, когда мужчина сглатывал. Она улыбнулась и коснулась языком ямочки в основании шеи.

Эдвин произнес что-то неразборчивое, но взрывное, и начал медленно расстегивать пуговицы на ее халате.

— Блаженство…

Он стянул податливую материю ночной рубашки и высвободил томящееся желанием тело Аманды, ее груди, налитые тяжестью, позволяя легкому ветерку ласкать их. Несколько мгновений мужчина стоял и разглядывал ее, а потом метнулся и яростно прижался к ней, обнаженной. Руки его дрожали.

— Я мечтал об этом, — прошептал он, — месяцы… годы!

Даже когда он ее терпеть не мог? Годы? Сейчас было не время думать об этом, потому что его волосы нежно щекотали ее подбородок и она была поглощена этим новым ощущением. Когда его язык уткнулся в ложбинку между грудей, все ее мысли, казалось, рассеялись навсегда.

Она покачивалась. Только его рука, обвитая вокруг ее талии, не давала ей упасть. Аманда вцепилась в его плечи, ерошила волосы, затем она поднялась на цыпочки, отдаваясь его ласкам.