Инга Берристер: Незабываемые дни

Хелен высокомерно пожала плечами.

– Об этом не беспокойся. Как только ты заведешь его, он уже не сможет остановиться. Они все такие.

В душе Кристи боролись противоречивые чувства: волнение от мысли, что она, возможно, будет заниматься любовью с Домиником, и тревога, оттого что она вообще способна думать об этом.

Было не так уж сложно выяснить, в какой из вечеров Доминик останется дома один. Каждые две недели их родители встречались, чтобы поиграть в бридж, и оставалось всего лишь дождаться, когда гостей будут принимать Марсдены.

– Надень что-нибудь сексуальное! – распорядилась Хелен.

Легко сказать, когда в гардеробе Кристи не было ничего, подходившего под это определение. В конце концов, окончательно смущенная, она решила снять лифчик и расстегнуть верхнюю пуговку рубашки, чтобы продемонстрировать возлюбленному упругие девичьи груди.

Опасаясь, что родители заметят отсутствие такой важной детали туалета, Кристи облачилась в свитер и, раздираемая желанием и чувством вины одновременно, попрощалась и укатила на велосипеде.

То лето выдалось жарким, и створчатые двери дома Сэвиджей были распахнуты настежь.

Девушка свернула к задней двери, слезла с велосипеда и остановилась в нерешительности. Хотя их семьи дружили и Кристи всегда запросто посещала этот дом, ей трудно было отделаться от чувства, что она поступает нехорошо не только по отношению к собственным родителям, но и к Сэвиджам тоже.

Конечно, можно было просто повернуться и уехать назад, но утром ей предстояло отчитаться перед Хелен, а потому, отбросив неловкость, Кристи прошла к створчатым дверям и осторожно постучала.

В гостиной никого не оказалось. Она прошла в холл и застыла как зачарованная, увидев, как Доминик спускается по лестнице, натягивая белую рубашку на бронзовое мускулистое тело. Кристи вспыхнула как порох, ее сердце отчаянно стучало.

– Кристи, что с тобой? Ты в порядке? – резко спросил он, изумленно глядя на девушку.

– Да.

– Тогда что ты тут делаешь? – Доминик нахмурился, застегивая пуговицы. Раньше он всегда говорил с ней исключительно в невинном, полушутливом тоне, и сейчас Кристи растерялась, не зная, как себя вести. – Я спросил, зачем ты пришла?

Он стоял на последней ступеньке лестницы и в упор смотрел на нее. И хотя Кристи не могла пожаловаться на маленький рост, ей пришлось задрать голову, чтобы поймать его взгляд. Вспомнив инструкции Хелен, она торопливо отступила на шаг, стащила с себя свитер, и последние лучи умирающего заката высветили под прозрачной рубашкой устремленные вверх пики ее грудей.

– Я… я хотела повидаться с тобой…

– Повидаться? Со мной? – Он нахмурился еще больше. – По какому поводу?

Кристи охватила паника. Все шло вовсе не так, как предполагалось. В этот момент Доминик должен был не задавать ей дурацкие вопросы, а жадно взирать на нее, загораясь вожделением… Но все оказалось не так просто, как описывала Хелен. Совершенно сбитая с толку, девушка подняла глаза, которые говорили больше, чем можно было выразить словами.

– Я… я просто хотела поговорить с тобой, – запинаясь, пролепетала она и вспыхнула до самых корней волос, когда он резко оборвал ее:

– Кристи, что все это значит? Ты уверена, что с тобой ничего не стряслось?

Глаза ее округлились. Оцепенев, она переваривала его слова. «Стрястись» с ней могло только одно, и при мысли о том, что он это понял, Кристи передернуло от горячей обиды.

– Нет, что ты! – пробормотала она, отшатнувшись. – Разумеется, нет! Как ты мог подумать такое!

Ее до глубины сердца задело, что он заподозрил ее в желании отдаться первому встречному, когда на всем свете для нее существовал только один мужчина – Доминик Сэвидж.

– А что еще можно было подумать, когда ты появилась неизвестно откуда почти раздетая! – заметил он, показывая рукой на ее грудь, и Кристи поняла, что от его внимания ничего не ускользнуло. Но если так, он должен был вести себя совершенно иначе. Хелен говорила…

Прикусив губу, она шагнула к нему и хриплым, срывающимся голосом сказала:

– Доминик, пожалуйста, не сердись на меня! – Девушка чувствовала, что еще минута, и она расплачется.

Он тяжело вздохнул и прижал ее к себе.

Кристи затрепетала как осиновый лист. Ей до боли хотелось погладить его, но от волнения она едва смела дышать, не то что двигаться.

Хелен была права: все сработало! Коленки у Кристи тряслись, ноги подкашивались, сердце готово было выпрыгнуть из груди. А Доминик? Она инстинктивно потянулась к нему.