Сара Орвиг - Незаконченная фреска

— Прекрати. Я давно ни с кем не встречалась, и на меня это действует сильнее, чем мне хотелось бы. Ты должен сдерживаться — или у нас ничего не получится.

— Конечно, получится, — возразил Кейд мягко. — Хочешь потанцевать? — спросил он, глядя на нее непроницаемым взглядом, заставлявшим ее строить догадки о его чувствах и мыслях.

— Нет, Кейд, не хочу. Давай наши отношения будут чисто деловыми.

— Ты знаешь, я заплатил за этот вечер по-царски, — сказал он непринужденно. — И мне кажется, уж потанцевать-то но крайней мере мы можем. Я сто лет не танцевал! — Он встал и, обойдя вокруг стола, взялся за спинку ее стула. Ничего не оставалось, как встать.

— Ты определенно привык получать все, что захочешь.

Он подвел Кэтрин к танцевальной площадке, и стоило ему обнять ее, как у нее зачастил пульс.

Танец вернул ее в прошлое девятилетней давности. Каждый шаг был привычен, каждое движение — соблазнительно. Сердце гулко билось в груди, а в теле разгорался жар. Они двигались так согласованно, словно все девять лет только и делали, что танцевали вместе.

— Как хорошо, Кэтрин, - шепнул Кейд, и она почувствовала тепло его дыхания

Его рука крепче обхватила ее за талию, притягивая ближе. Это была чистая пытка! Они подходили друг другу слишком хорошо, двигаясь в безупречно слаженном ритме, и каждый шаг вызывал мучительные воспоминания — как они танцевали раньше, как их тянуло друг к другу, как они целовались...

Танец окончился. Все тело Кэтрин сотрясала дрожь. Желание достигло немыслимо высокой отметки.

Она жаждала целовать его, заняться с ним любовью. Она чуть не застонала — и пришлось закашляться, чтобы скрыть этот звук.

Кэтрин взяла свою сумочку и повернулась к Кейду.

— Я знаю, ты заплатил целое состояние за этот вечер, но, если можно, я бы хотела закончить его. В конце концов, ты добился всего, чего хотел, — я согласилась работать для тебя.

— Это правда, — сказал он, беря ее под руку. — Пойдем.

В лимузине он снова сел рядом, на этот раз ближе.

— Ты живешь на ранчо?

— Нет, я уехала оттуда девять лет назад. Теперь у меня свой собственный дом в городе. На ранчо у меня тоже есть жилье, как у всех нас. Отец оставил нам землю. Мы собираемся два раза в месяц, если получается.

— Ник сказал, он часто с тобой видится.

Она в замешательстве посмотрела на Кейда.

— Ты говоришь так, словно знаком с моим братом.

Кейд пожал плечами.

— Дела. Наши дорожки пересекались несколько раз.

— Странно, что вы в хороших отношениях, — сказала она. — Когда ты исчез, моих братьев тут не было. Если помнишь, и Ник, и Мэтт учились в колледже. Узнав, как ты поступил, они разыскивали тебя. Но не нашли. К счастью.

Кейд промолчал.

Чтобы отвлечься от мыслей о прошлом, Кэтрин стала думать о новой работе.

— Вообще-то я могу уже сейчас заняться твоими росписями.

— Вот и славно. — Кейд пристально глядел на нее. Он не прикасался к ней, но и одного взгляда его карих глаз по-прежнему было достаточно, чтобы ее бросило в жар. — Я могу заехать за тобой завтра, и мы отправимся Хьюстон на моем самолете. Семь — не слишком рано?

— Семь в самый раз.

— Отлично. Это хорошее время для вылета.

— Завтра же подыщу мотель неподалеку от твоего дома. Там я остановлюсь и устрою свой рабочий кабинет.

— Это вовсе не обязательно, — заметил он непринужденно.

— Я же не буду каждый день летать туда-обратно.

— Нет, разумеется. Это не потребуется. Ты будешь жить у меня, — ответил он.

— Нет! Я не могу жить с тобой, — отрезала Кэтрин, повернувшись к нему, разозлившись от того, что он посмел предположить такое.

— Ты вовсе не будешь жить со мной, ты будешь жить в моем доме, — пояснил Кейд, расстегивая и распахивая ворот рубашки. — Там куча комнат. Тридцать, если быть точным.

Была масса убедительных причин не останавливаться в его доме — и не в последнюю очередь то, что этот мужчина значил для нее больше, чем жизнь. Нравилось ей это или нет, Кэтрин не могла относиться к нему так, как ко всем остальным. От его взгляда она замирала, от его прикосновения ее бросало в жар. Сердце ускоряло бег просто оттого, что она сидела рядом с ним. Она была слишком восприимчива, слишком чувствительна, слишком уязвима.

С каждой минутой ее все сильнее влекло к нему, и все мучительней становилось напряжение чувств.

— Не надо тревожиться, Кэтрин, — сказал он примирительно, — я не зверь. Я буду на работе. А места там предостаточно.