Джейн Донелли - Флирт и ревность

— Тогда ее быстро купят. Вот будет жалко!

Лэнгли держал в руках утреннюю почту. Они всегда читали ее вместе, и Сайан печатала на машинке ответы на некоторые письма. В свое время тетя Мэри настояла на том, чтобы она пошла на секретарские курсы, пока училась в художественной школе, и теперь она могла использовать и те и другие навыки. Сайан понимала, что может многого добиться. И это было великолепное чувство.

— Я им позвоню, — сказал он. — А может быть, прямо сейчас и съезжу к ним.

Первое письмо было от супружеской четы, с которой Лэнгли уже вел дела раньше. На этот раз они предлагали стулья из столового гарнитура, и Лэнгли не сомневался, что найдет для них хорошего покупателя.

В другом письме была фотография маленькой девочки с самодовольной и хитрой усмешкой. Письмо было адресовано Лэнгли, но это касалось дела, которым обычно занималась Сайан, и она критически посмотрела на фотографию.

— А когда им это нужно? — спросила она.

— Как можно скорее. К дню рождения дедушки, это двадцать второго. Придется поспешить. Сделаешь?

— Конечно. — Она с сожалением посмотрела на открытую банку с краской. — Я займусь этим прямо сейчас.

Лэнгли отправился к владельцам столового гарнитура, а Сайан отнесла фотографию в угол студии, где она обычно рисовала.

Сейчас на мольберте стояла наполовину незаконченная картина Лэнгли — у него явно был талант. В основном он писал пейзажи с окрестных ландшафтов. Его работы хорошо продавались. Отец Лэнгли тоже был художником; некоторые из картин кисти Джонатана Холлиза висели в гостиной в доме, и легко было заметить некоторое фамильное сходство в манере письма. Наверное, Лэнгли и его отец были очень близки и во многом схожи друг с другом, думала Сайан.

Когда она впервые оказалась в студии, ей, разумеется, захотелось написать что-нибудь самой. Она сделала копию одной миниатюры из торгового зала, Лэнгли ее похвалил, и вот с этого все и началось. Сайан стала писать миниатюры с фотографий. Та, которая пришла с утренней почтой, была уже третья. Кто-то увидел две ее предыдущие работы и решил, что портрет Мелинды Энн будет приятным подарком для ее дедушки.

Она начала перерисовывать круглое, в ямочках личико Мелинды Энн. Улыбка придавала портрету живость и настроение. «Могу поклясться, что с тебя пылинки сдувают», — подумала Сайан. Пять лет непрерывного обожания вполне могли сделать ребенка самодовольным и капризным.

Ближе к обеду Сайан отложила фотографию и решила заняться лошадкой. Это внесет некоторое разнообразие в ее работу. Миниатюра давалась ей очень легко, и Сайан чувствовала, что имеет право немного побаловать себя. Она выбрала ярко-розовый цвет, от которого была в восторге. Получалось хорошо. Она рисовала, ни на что не отвлекаясь, потому что пятна должны были иметь четкие очертания, как вдруг кто-то прямо у нее над ухом произнес:

— Что вы делаете с бедной лошадью?

Сайан подпрыгнула, кисточка выпала у нее из руки, и одно пятно закончилось длинным неровным хвостом, как у падающей кометы.

Вид у человека был очень потрепанный: рука на перевязи, едва затянувшийся шрам через все лицо, несколько синяков. Но его глаза искрились весельем. Она, разумеется, знала, кто это. И сказала без энтузиазма в голосе:

— Вы, я полагаю, Барни.

— Точно, а вы, я полагаю, доблестная мисс Роуэн. Я слышал, что вы теперь ведете здесь все дела.

— Не городите чепуху, — резко ответила она.

Он усмехнулся:

— А вы всегда носите розовые усы?

Девушка подняла голову и взглянула на себя в зеркало. Видимо, она нечаянно провела грязной рукой по лицу, потому что прямо под носом у нее была ярко-розовая смазанная полоса. Она была похожа на клоуна. Сайан подумала, что ее ледяное достоинство, видимо, не слишком уместно, пока она так выглядит. Она почувствовала, как губы у нее искривились от неудержимого смеха. Человек, стоявший за ее спиной, тоже рассмеялся. Хотя она испытывала к нему неприязнь, смех у него оказался очень заразительный, тем более что она действительно выглядела очень смешно с этими веселыми розовыми усами.

— А что, если краска не отойдет? — сказала она и, схватив наскипидаренную тряпку, начала вытирать лицо, все еще смеясь.

В этот момент на сцене появился Лэнгли. Мгновение он стоял в дверях, переводя взгляд с одного на другого, потом произнес:

— Я чуть не упал, споткнувшись о твой чемодан. На чем ты приехал?

— На такси, — ответил Барни.

— Ты не сказал, что приезжаешь сегодня.