Кейт Доули: Подари мне поцелуй

— Теперь нам придется все делать самим, моя кошечка. Поэтому я и прошу тебя не мешать мне.

— Милый, я могу помочь тебе!

— Интересно, как? — хмуро спросил Колфилд.

— Я могу готовить для тебя кофе, могу делать тебе массаж шеи… Только не прогоняй меня, пожалуйста, я только нашла тебя! Я хочу постоянно чувствовать, как бьется твое сердце!

— Хорошо, Сью, можешь остаться в кабинете, но только не мешайся под ногами и не лезь с дурацкими вопросами!

Через несколько минут в комнате воцарилась мертвая тишина. Колфилд погрузился в расчеты, а Сюзанна замерла в тупом оцепенении. Но она не могла долго сидеть без движения. Через несколько томительных для нее секунд Сюзанна потихонечку достала маленькую пилочку и принялась обрабатывать свои роскошные коготки. Едва слышный, но очень раздражающий звук поселился в гробовой тишине кабинета.

Погруженный в работу Колфилд несколько раз пытался отмахнуться от него как от назойливой мухи, но вскоре понял, что источник этого звука вовсе не насекомое.

— Сью, кошечка, прекрати, пожалуйста! — попросил он, недовольно морщась.

— Что прекратить? — не поняла Сюзанна.

— Прекрати издавать эти отвратительные звуки! — вспылил Колфилд.

Сюзанна расплакалась. Прозрачная слезинка покатилась по ее фарфоровому, тщательно загримированному личику. Он закусила нижнюю губку, и на ее лице появилось именно то хорошо отрепетированное перед зеркалом выражение, которое так заводило мужчин. Сюзанна с обидой посмотрела на Колфилда.

— Почему ты злишься на меня? Разве я виновата в том, что вы с Эдамом рассорились?

— Нет, конечно, не виновата, но все же я не могу работать, когда ты издаешь такие противные звуки! Знаешь, что, кошечка, сходила бы ты погуляла.

— Но я не хочу просто так бродить по театру! Мне же тоже бывает скучно!

— Тогда иди в библиотеку, возьми Шекспира и учи свою роль в гримерной. Не зря же я тебе отвел отдельную гримерную! Мы начинаем репетиции через неделю.

— Ой, еще так много времени!

— Я прошу тебя сделать это для меня, — напряженным голосом произнес Колфилд.

— Хорошо-хорошо, пупсик, как скажешь! — Сюзанна сразу же поняла, что сейчас с ним лучше не спорить.

Она поспешно встала и вышла из кабинета. Колфилд с облегчением вернулся к своим расчетам.

С томиком трагедий Шекспира в руках Сюзанна шла к гримерным. Она с видимым отвращением посматривала на книгу, пытаясь придумать, как же ей заставить себя просто прочитать эту пьесу, а не то что выучить наизусть. Но Сюзанна прекрасно понимала, что еще не настолько завладела Колфилдом, чтобы позволять себе капризы. Она решила хотя бы создать видимость активной работы, а там будет видно.

Когда речь шла о ее судьбе, Сюзанна проявляла чудеса усидчивости и работоспособности. И вот теперь ей было необходимо стопроцентно удостовериться, что для того, чтобы полностью завладеть Колфилдом, ей необходимо выучить эту дурацкую роль. Иначе желание поработать у нее категорически не просыпалось.

В глубоких думах о том, можно ли как-то обойтись без заучивания наизусть, Сюзанна в темном коридоре с кем-то столкнулась. Она удивленно подняла глаза на того, кто осмелился заступить дорогу любовнице главного режиссера, — а Сюзанна была уверена, что уже весь театр в курсе того, что произошло в кабинете Колфилда. Новость, несомненно, подтвердило сообщение о назначении ее на роль Офелии. Большинство актеров, которые раньше ее отказывались замечать, вдруг начали с ней не просто здороваться, но и пытаться обсудить последние новости. Сюзанна еще не очень хорошо разбиралась в хитросплетениях взаимоотношений труппы «Театра Эдвина Бута», но прекрасно понимала, что сплетни, которые она уже успела выслушать, предназначались не столько для ее ушей, сколько для слуха Колфилда. С одной стороны, это ужасно раздражало Сюзанну, потому что она все же в глубине души хотела, чтобы ее признавали не как приложение к режиссеру, а как самостоятельную актрису. А с другой стороны, ее сильно веселило то подобострастие, с которым ей передавались самые грязные и гнусные сплетни. К тому же, что сильно поразило Сюзанну, сюжеты многих сплетен были одинаковы, различались только действующие лица.

И вот в темном коридоре кто-то осмелился не заметить ее, саму Сюзанну Элиас, женщину великого Итена Колфилда!

Сюзанна, которой пришлось по вкусу подобострастие коллег, была так поражена этим происшествием, что на несколько секунд утратила дар речи, и это позволило ее противнице сделать первый выпад.