Элис Маккинли - ПОЭЗИЯ СТРАСТИ

На работе, как и предполагалось, делать оказалось нечего. Ведь всегда звонили домой, если нуждались в его услугах. И что теперь, куда податься? Домой?

Мир пустел. Терял цвета. Блек. Сегодня это ощущалось в полной мере. Но как такое могло получиться? Нет, это не просто плохое настроение. Оно не пройдет ни завтра, ни послезавтра.

Жанлен почему-то точно знал это.

Вдруг его осенила мысль. Он беспокоится о брате. Ну конечно, этот лопух наверняка отправился на природу рисовать эскизы. По такой погоде! В его-то состоянии! Вот бестолочь! Долдонишь ему, долдонишь, а все мимо ушей. Точно поехал за город. Жанлена так обрадовало это неожиданное объяснение, что он срочно помчался домой. Надо позвонить брату, загнать его в кровать.

К его великому удивлению, Жак оказался у себя.

— Ты ведь не собираешься на пленэр? — строго спросил Жанлен.

— Какой пленер! — усмехнулся брат. — Дождь на улице, у меня все размокнет.

И верно. Не подумал о том, что невозможно рисовать под дождем.

— Ты температуру мерил? — продолжал он допрос.

Жак давно привык к подобной опеке, но такая навязчивость, причем совершенно беспричинная, поставила его в тупик.

— У меня все отлично. Ты же меня утром видел. Что могло случиться за пару часов?

Брат повысил голос:

— Я спрашиваю, мерил или нет?

Жак прямо-таки оцепенел от неожиданного натиска.

— Нет, — растерянно пробормотал он. — А зачем, я отлично себя чувствую.

Иногда, даже в куда более худшем состоянии, Жак говорил брату то же самое и тот успокаивался, зная, впрочем, что обстановка не так безоблачна, как ее хотят представить. Но сегодня с Жанленом творится нечто странное.

— Опять врешь! — возмутился он. — Сиди дома, сейчас приеду. — И он повесил трубку.

Что все это значит? Может, Жанлен сам заболел? И причем куда более серьезно? Жак улыбнулся. Портрет. Ну конечно! Бедный братец еще сам не понимает сути происходящего. Он неожиданно ощутил в себе острую потребность оберегать, защищать кого-то. Но кого? Слабого, беспомощного. Мысль о незнакомке еще не посетила его. А между тем выражение лица девушки порождало сильное желание ее защитить.

Испуганная — вот главная характеристика, а в сочетании с хрупкостью и бледностью просто сама слабость. Жанлен ощутил это, но еще не понял собственных чувств. А ведь, как известно, подобные желания ни с того ни с сего не посещают неженатого мужчину…

Жак засмеялся. Что ж, теперь главное — не сопротивляться. Иначе будет только хуже. Надо дать ему удостовериться, что все отлично, убедить его в этом. В противном случае он найдет повод навыдумывать кучу несуществующих симптомов, лишь бы отгородиться от уже появившихся в сердце первых ростков чувства. А так Жанлен придет к выводу, что ошибся, и станет искать другую причину своего состояния. Придется потерпеть. Пусть потешится, удовлетворит потребность заботиться, а там, глядишь, сообразит что к чему.

Жанлен приехал к пяти часам. Первые же его слова окончательно развеяли всякие сомнения Жака.

— Сколько раз говорить, что на пленэр нужно одеваться теплее. Мне тебя самому одевать?! На стол бухнулся пакет с лекарствами. — Почему ты до сих пор не в постели?

Жак был готов расхохотаться. Да! Сильно брата задело, если он ударился чуть ли не в материнскую заботу. Вечером скучать не придется.

Ведь эти слова могли быть обращены разве что к ребенку, а относились они к взрослому человеку, который сам успешно может исполнять роль няньки. Собственно, этим ему и предстоит заниматься в ближайшие два часа. Главное, не выдать себя. Сносить все безропотно и изображать беспомощную покорность. Тогда, может, дня через два все уляжется и Жанлен обратит свою энергию на поиски истинной причины своего состояния.

— Что ты стоишь? — возмутился он. — Иди ложись. Смотреть страшно: глаза красные, щеки ввалились. Пошел вон.

Жак зажал рот рукой, чтобы не рассмеяться.

Если дело и дальше так пойдет, он за себя не отвечает. Главное — Жанлен должен уйти с чувством выполненного долга. Жак повиновался. У него был простой насморк, который еще даже толком не дал о себе знать. Слегка першило в горле. Сейчас все это будет гиперболизировано до масштабов смертельной болезни.

Так и вышло. Температура 37,2 показалась Жанлену свидетельством пневмонии, заложенный нос — следствием гайморита, а уж о горле и говорить не приходилось: кошмар, ужас, это же надо! Довести себя до такого состояния. Где, спрашивается, у человека рассудок? В довершение всего, непонятно по каким симптомам, Жанлен обнаружил у брата еще и отит. Просто уму непостижимо!