Карин Матч: Осторожно, Синди!

Синди накинула банный халатик длиной до колена и перевязала его на талии длинным белым поясом, потом сунула ноги в пушистые шлепанцы и, следуя повелению Стюарта, отправилась в большую гостиную.

Стюарт, сидевший перед камином, обернулся и увидел, что она стоит, нервно переминаясь с ноги на ногу, на толстом кремовом ковре, накручивая на палец свободный конец пояса, — высокая, стройная девушка с маленькой грудью и слегка округлыми бедрами. Ноги у нее были длинные, из-под короткого халатика выглядывали стройные лодыжки. Волосы, начинавшие высыхать, спутанными прядями раскинулись по плечам и нуждались в расческе. Он увидел ее лицо — напряженное, бледное; она смотрела на него во все глаза, боясь упустить малейшее его движение, так и стояла, замерев на месте, слегка напуганная и настороженная.

— Заходи, садись поближе к огню. Я тебя не съем.

Стюарт говорил раздраженно, и Синди сразу почувствовала перемену в его настроении. Это ей совсем не понравилось. Сейчас глаза его сделались темными, мрачными, рот застыл жесткой прямой линией. С головы до пят девушку пронизала дрожь, ей снова пришло в голову, что он вполне способен применить грубую силу. Она боялась, но старалась не подавать виду и, подойдя ближе к камину, нагнулась и протянула руки к огню. Не меняя позы, она подняла взгляд и увидела прямо перед собой на каминной полке фотографию красивой женщины, которая смотрела прямо на нее, подперев подбородок кончиком пальца, слегка изогнув губы в улыбке, показавшейся Синди торжествующей и дерзкой.

За спиной у нее Стюарт шумно вздохнул, она обернулась и увидела, что он тоже смотрит на фотографию.

— Она… она очень красивая. — Синди чувствовала, что должна что-то сказать.

— Она шлюха!

Синди заморгала и выпрямилась.

— Нет, не может быть, она такая красивая, как… падший ангел!

Стюарт издал хриплый гортанный звук, который, видимо, обозначал смех.

— Да какой она ангел! Шлюха, и все.

И вдруг, прямо на глазах у изумленной Синди, он схватил рамку и швырнул ее на ковер перед камином, затем неторопливо присел на корточки, вынул фотографию из-под блестящих осколков стекла и бросил в огонь. Он смотрел, как языки пламени лижут снимок с разных сторон, как обугливаются уголки, как лицо красавицы превращается в пепел. Потом, подумав немного, он поднялся и вышел из гостиной.

Синди неподвижно стояла на том же месте, когда чуть позже Стюарт вернулся с подносом, на котором дымился ароматный кофе и были разложены сандвичи и поджаренные хлебцы. Он поставил поднос на инкрустированный перламутром столик у камина, пододвинул кресло, развернув его к огню, и протянул девушке большую чашку кофе.

— Сколько тебе лет? — спросил он, когда Синди села и отпила из чашки. По его лицу невозможно было догадаться, что всего несколько минут назад он был в такой ярости.

— Двадцать.

— Ты недавно в Окленде?

— Да. А откуда вы знаете?

Он приподнял брови, словно спрашивая: «Ты что, шутишь?»

— По тебе сразу видно, что ты из деревни, но не только из-за твоего невинного вида, уж я-то знаю, что подчас деревенские девицы бывают еще искушенней, чем у нас, в городе, просто у тебя свежий цвет лица, ты ходишь по-другому… — Он пожал плечами и лениво улыбнулся.

— А как я хожу? — засмеялась Синди, начиная понемногу осваиваться в новой обстановке.

— Ну, у тебя свободный, широкий шаг, в городе девушки так не ходят. А откуда ты?

— Из Манавату, наш городок называется Апити.

— Я хорошо знаю тот район, в Манавату очень красиво. Апити, наверное, маленький поселок с единственной большой улицей где-нибудь на выселках?

Синди кивнула, глядя вниз на отражение своего лица в черном круге кофе. Она подняла голову, чтобы посмотреть на него, но тут же отвела глаза, все больше смущаясь. Ее взгляд, бродивший по комнате, наткнулся на разбитое стекло на коврике перед камином, она порывисто вскочила с дивана и присела у камина, чтобы собрать острые осколки.

— Оставь это!

Синди подскочила от резкого окрика и выронила на пол кусочки стекла, которые собирала в руку. Она снова присела на краешек дивана, удивленно глядя на Стюарта.

— Не хочу, чтобы ты поранилась. Элизабет уберет утром.

— А где она… я имею в виду миссис Рифтон? — спросила девушка, не веря, что он так сердито велел ей оставить осколки на месте только по этой причине.

— Ушла к себе, у нее уже закончился рабочий день. Сейчас, могу поспорить, она смотрит какой-нибудь леденящий кровь детектив по телевизору.