Сара Морган: Любовный спектакль

Шанталь отказывалась понимать, почему этот человек так легко отпустил ее. Она все более проникалась словами его отца, убежденного в том, что когда двое встречаются, медлить преступно, тем более разлучаться. Что самое важное в этом мире? Спокойствие и размеренность жизни. Вот и она стремилась к тому же. Но как в таком случае относиться к любви? Можно ли произносить это слово без скидки на наивность? Не может же любовь быть уделом одних мечтателей и юнцов? — думала Шанталь, разнося подносы.

Она уже знала, как зовут этого мужчину. Мужчину, который в мыслях уже две недели принадлежал ей.

Ангелос Зувелекис.

Более дурацкого имени ей слышать не приходилось. Но, хорошо помня его обладателя, она благоговейно твердила это имя как мантру, как магическую формулу, заклятье, стих на неизвестном языке.

Иногда ей казалось, что без разговора с пожилым человеком она забыла бы их встречу как мимолетный, ничего не значащий эпизод, изначально столь яркий, но неумолимо тускнеющий день ото дня. Но убежденность в словах старика заставляла ее смотреть на встречу совершенно другими глазами. Это не может быть случайностью! Ведь именно к такой случайности она и стремилась все время, потому и пробралась на бал для избранных, воспользовавшись своим знанием подобных мероприятий с изнаночной, если так можно сказать, стороны, которую постигала, работая обслугой на великосветских тусовках.

Ангелос Зувелекис…

Ангелос — это, конечно, ангел, хотя он скорее похож на демона. Зувелекис — имя языческого божества, а еще название вулкана или далекого острова.

Шанталь часто вздыхала, проклиная свою работу, ведь ей даже не удавалось вдоволь помечтать, как бы того хотелось, поскольку после смены она приходила домой, буквально падая от усталости.

Но в свободные часы она с восторгом отдавалась своему необыкновенному чувству и принималась листать энциклопедии, выискивая все, что касалось Греции и ее жителей.

Девушка то и дело задавалась вопросом, существует ли судьба, и старалась убедить себя в том, что для нее ничего не потеряно. Ведь не напрасно же отец Ангелоса разговаривал с ней так ласково и доверительно.

— Шанталь! — услышала она отрывистый окрик хозяина кафе. — Я плачу тебе не за отдых! Поживее! У нас сегодня много посетителей. Пока ограничусь предупреждением. Но следующая карточка будет красной, — предупредил ее толстеющий и лысеющий поклонник футбола.

Устрашение — его любимый метод. Ну что ж, придется двигаться еще быстрее, хотя она вроде бы и не рассиживалась!

Девушка постаралась проскочить мимо хозяина, но тот остановил ее за локоть и, заглянув в лицо, пробормотал:

— У тебя сонный вид, если не взбодришься, подыщу тебе замену.

Хотелось ей ответить, что не сонный, а усталый, но босс не мог этого не понимать, зная доподлинно, сколько она работает. Поэтому все слова бесполезны, рассудила Шанталь и, гневно взглянув на него, вырвала руку.

— Вот и ищите! Я увольняюсь! — громко воскликнула она и вложила в руку оторопевшего босса блокнот официантки.

Не сняв униформы, она вышла на шумную пешеходную улочку. Ее уже не остановить!

Такую работу можно отыскать в любом уголке мира. А она еще не видела пирамиды, Красное море, римский Колизей, ей есть куда направиться! И к черту Париж, все равно Шанель, Ив-Сен Лоран и Версаче шьют не для нее.

Неделя только начиналась, и расчета ждать не приходилось. Она покинула место бывшей работы, не думая о последствиях.

Мимо Ангелоса стремительно промелькнул знакомый силуэт, плечи отведены назад, белокурые пряди развеваются на ветру…

Он обернулся, не в силах поверить собственным глазам. Впрочем, ему так хотелось вновь увидеться с ней, что у него не было ни капли сомнений: они непременно встретятся. Сын своего отца, он верил в Провидение. И вот неизбежное случилось. Предмет его мыслей и желаний перед ним.

Ангелос выскочил из машины и быстрым шагом направился за девушкой. Он понятия не имел, что скажет и чем они будут заниматься вначале, но уже живо представлял, как она окажется в его руках. И эти фантазии ему нравились!

В огромном Париже он следовал за той единственной, которую ему хотелось видеть.

Поразительно: со спины она волновала его ничуть не меньше, чем лицом к лицу, глаза в глаза. Она была Женщиной! Эти плавные закругленные линии, летящая юная походка, колыхание волос… Сокрытое одеждами тело будто проступало сквозь ткань, смущая воображение Ангелоса, захватывая в головокружительный поток все его мысли и направляя их к одной цели, к одному желанию. Ему не нужно было раздевать ее глазами, она сразу предстала обнаженной перед его воспаленным воображением. Да и что можно скрыть одеждой, когда столь очевидна безупречность женского тела.