Рини Россель: Придуманная свадьба

— Ты слишком добр ко мне, Джек, — вымолвила Люси дрожащими губами.

— Я не добрый, — парировал он, всем сердцем молясь, чтобы она перестала так смотреть на него. — Я ни к кому не был добр.

— Не надо, — предупреждающе подняла она руку. — Я прошу тебя! Пожалуйста!

Джек сжал зубы, ненавидя эту категоричность в ее глазах. Злясь на себя, что упустил свое счастье, он достал из пакета и показал ей куклу, сделанную из сухих колосков пшеницы. Ангел! Когда он, Джек, увидел эту куклу, то сразу подумал о Люси: такие же светлые волосы, украшенные золотыми лентами… маленькие ручонки держат золотую звезду… головка чуть наклонена. И, конечно же, почти прозрачные крылышки.

— Я увидел ее и подумал о тебе, — прошептал он, понимая, что его слова звучат нелепо.

Люси посмотрела на подарок, и слезинка скатилась у нее по щеке. Люси протянула руку и взяла куклу. Но не улыбнулась. Проходили минуты. Невыносимо долгие минуты. Потом Джек увидел, как другая слезинка замерла у Люси на подбородке. Наконец она подняла на него глаза и протянула подарок назад.

— Я больше не маленькая девочка, Джек. Не надо…

Джек демонстративно засунул руки в карманы, давая понять, что не заберет куклу. Люси тяжело вздохнула. Когда еще одна слеза соскользнула у нее с ресниц, Люси бросила куклу к его ногам и ушла, закрыв перед ним дверь. Звук закрывавшейся двери был почти беззвучным, но для Джека он прозвучал, как взрыв ядерной бомбы.

Очень долго Джек стоял молча, а его душа умирала. Женщина, которую он любил, не хочет принимать от него никакие подарки. Она поддалась порыву, но сразу же замкнулась в себе после его неосторожных слов.

Но она все же его жена.

У Джека появилось такое ощущение, что после этой ночи Люси не захочет больше мириться с ложью. Что же ему теперь делать? Непреодолимое чувство горечи заполнило его. Он так отчаянно любит ее, а она даже…

Джек смотрел на куклу, лежавшую вниз лицом на полу. В горле как-то странно запершило, сердце сдавила боль. Он нагнулся, поднял куклу и повернулся спиной к двери Люси. Чувство вины пронзило тело, сжало внутри все так, что он не мог даже дышать. Но Джеку не верилось, что это конец… крах. Планы, которые он лелеял, только причинили боль Люси. А ведь он надеялся совсем на другое. Он почувствовал себя отъявленным обманщиком. Да как он смел жениться на ней, не сознавшись, что все было по-настоящему! Он заслужил презрение Люси. Джек содрогнулся от этой мысли.

Ему захотелось с диким криком взбежать по лестнице и вытащить из комнаты Стэдлера, этого напыщенного типа. Захотелось, захотелось…

Но вместо этого он бережно положил куклу в чемодан, опустился на кушетку и закрыл лицо руками. Джек знал, чего на самом деле хотел. Он хотел войти к Люси, заключить ее в объятия и любить страстно, безумно. Он хотел сказать ей, как давно и безнадежно ее любит. Он хотел, чтобы и она кричала ему о своей любви. Пусть услышит весь штат Миссури! Вот чего он хотел. Вот как было бы, будь этот мир совершенным. И штат Миссури проснулся бы прямо сейчас.

К сожалению, мир далеко не совершенен.

Поэтому сегодня, в первый раз в жизни, Джек Галлахер плакал.

Люси, поджав ноги, сидела на диване и покачивала колыбельку, в которой спала маленькая Люсиль Глориана Лорд. Она старалась не думать о Джеке и смотрела на прелестное личико своей тезки. Но было слишком трудно не думать о нем… Его не было почти весь день. Люси ничего не понимала в деле приобретения недвижимости, но все равно сомневалась в том, что этот проект, с новым рестораном, может отнимать у Джека столько времени.

Маленькая Глори, как часто называли малышку, что-то промурлыкапа, пытаясь захватить ручонками пальцы тети. Ласковая улыбка озарила лицо Люси. Но мысли ее снова вернулись к Джеку. Все вышло так, как она и боялась. Джек начал избегать ее. Он, вероятно, был в душе возмущен ее глупым поведением и не мог находиться с ней рядом. У Люси сжалось сердце при воспоминании о своем бесстыдном поступке: влетела в душ… вцепилась в него… добивалась того, что ей было нужно от него. Секса… Но, с другой стороны, у нее ведь могло остаться прекрасное воспоминание на всю жизнь.

На глазах у нее вновь выступили слезы. Джек был таким благородным. Люси устыдилась своего поступка и отчаянно покраснела.

— Ну что, Стэдлер, — голос Элайзы ворвался в невеселые мысли Люси, — почему Сарина уехала? Она наконец поумнела?

Люси медленно подняла глаза на Стэдлера, который стоял у камина и выглядел как какой-нибудь профессор, в своем твидовом пиджаке, с трубкой, зажатой в зубах. Он вынул трубку изо рта и вызывающе посмотрел на Элайзу.