Инид Джохансон: Важное решение

С другой стороны, Трэйси тоже можно было пожалеть. Дочь генерала, в браке она соединила свое собственное изрядное состояние с богатством Джонатана Уилла. В этом браке у них родился единственный ребенок. И какое же было горе для матери, когда ее сын нелепо погиб на охоте! Патриции было тогда всего пять лет, а младшенькой, Дане, не исполнилось еще и года.

Смерть Джонатана спустя несколько месяцев после несчастного случая, казалось, должна была стать сокрушительным ударом. Однако Трэйси сумела все пережить. С помощью своего отца, председателя семейного коммерческого банка, она стянула все деньги в трастовые фонды и стала железной рукой править остатками своего семейства.

После смерти отца Шелл Грэммер взял на себя обязанности финансового консультанта Трэйси Уилл — исключительно в память о дружбе Грэммера-старшего с покойным Джонатаном Уиллом. Задача была не слишком обременительной, связывался он со старой дамой крайне редко, а навещал и того реже.

Бостонская контора Шелла занималась переводом части капитала одного из фондов на приобретение партнерской доли Патриции в агентстве по найму нянек, и когда он в последний раз разговаривал с Трэйси, та прямо-таки лопалась от гордости, рассказывая о том, как процветает агентство теперь, когда у руля находится ее внучка.

Но, может быть, дела обстоят вовсе не так хорошо? А иначе с чего бы это одному из партнеров, практически необученному, а, скорее всего, и вовсе некомпетентному, оставлять свои обязанности руководителя, напяливать форму няньки и отправляться менять пеленки какому-то младенцу? Незачем, разве что агентство находится на грани краха.

Шелл взял со стола пачку рекламных буклетов, присланных ему агентом по недвижимости, и усмехнулся. Так или иначе, но он выяснит, зачем ей потребовалось браться не за свое дело. И это будет нетрудно. Даже в уродливой униформе видно, какая она хорошенькая, и к тому же он подметил озорной блеск в глазах девушки, когда та расписывала ему свои так называемые любимые занятия.

Ладно, будет чем поразвлечься хотя бы несколько недель. Он дал себе три месяца отпуска, чтобы снова обосноваться в Бостоне, подыскать дом недалеко от города, где Мэри сможет провести счастливое детство, так что он сможет быть постоянно под рукой и внимательно следить за всем, что будет проделывать новая нянька.

К тому же, с Патрицией он не рискует попасть в дурацкую ситуацию, как это получилось с ее младшей сестрицей Даной.

Нет, Патриция совсем другая. Она на пять лет старше, взрослая женщина, вполне светская, а не деревенская затворница. С ней у него проблем не будет.

Во всяком случае, таких проблем, как с Даной...

Патриция не пробыла в новой должности и пяти минут, как уже вся кипела. Мерзавец снова взялся за свое!

Поспешно подхватив малютку на руки, девушка крепко прижала ее к себе, чувствуя, как маленькое личико прижалось к ее шее. Она была готова на все, лишь бы малышка не видела, как ее отец заигрывает с чужой женщиной.

Когда десять минут назад Патриция приехала в отель, Шелл показал ей ее рабочее место. Это было некое подобие отдельной квартиры внутри гостиничных апартаментов. Большая светлая спальня с самой обычной мебелью, дополненной детской кроваткой с плюшевым медвежонком. Рядом находилась роскошная ванная, где на подставке располагалась детская ванночка. Небольшая гостиная с разбросанными по ковру детскими игрушками. Там же стояли удобные кресла, телевизор и письменный стол. А Мэри в одном памперсе ползала по ковру, ловко огибая мебель, причем с такой скоростью, словно собиралась поставить какой-нибудь младенческий рекорд.

— Я вас пока оставлю, а вы располагайтесь. — Шелл улыбнулся, окинув одобрительным взглядом стройную фигурку Патриции. — Мне нравится ваше платье. Симпатичное!.. И вам гораздо больше к лицу, чем то, в котором вы приходили вчера.

Да неужели? Патриция могла бы ему сказать, что этому простому хлопковому платью в цветочек лет сто, и надела она его лишь потому, что хозяин велел ей ходить в обычной одежде, а вовсе не ради того, чтобы ему понравиться, так что пусть не воображает. Янтарные глаза девушки полыхнули презрением, но сразу затенились ресницами. В ответ в серебристых глазах мужчины сверкнула дьявольская насмешка.

У Патриции перехватило дыхание, но, к счастью, Шелл уже повернулся к дочери.

— Иди поздоровайся с Пат, лапочка. Тебе уже пора одеваться, — позвал он дочь, а затем продолжал, обращаясь к Патриции, которая по-прежнему стояла, опустив глаза и с легким недоумением разглядывая отвороты брюк мужчины в том месте, где они касались ковра. (Он что, босиком ходит?) — Можете сразу сказать, если это идет вразрез с вашими правилами? Но мне показалось, что Пат звучит лучше, чем официальное няня. А Патриция — слишком громоздко. — И, поскольку девушка не ответила, задумавшись над странным изменением его интонации в словах «вашими правилами», Шелл небрежно прибавил: — Девочке, видимо, придется сменить памперс. Минуты через две я вернусь, и вы мне изложите все ваши теории по поводу детской гигиены.