Аманда Мэдисон: Только любовь!

Да уж, у каждого явно свое представление о приятном вечере, подумала Виктория, комкая в руках записку подруги. И нерешительно опустилась на предложенный незнакомцем стул. Мужчина, взглянув на нее, улыбнулся победной улыбкой.

Да, этот человек явно привык всегда одерживать верх.

У Виктории застучало в висках.

— Я не собиралась принимать ваше приглашение… — забормотала она и осеклась, поймав насмешливый мужской взгляд.

— И все же вы его приняли.

— Вы напрасно потратили деньги на шампанское.

— Это всего лишь деньги.

Ответ покоробил Викторию, которую с детства приучали к бережливости. Несмотря на древность и знатность рода, ее семья уже давно с трудом сводила концы с концами. А здесь, в Париже, девушка привыкла считать каждый заработанный ею франк.

— Все равно это расточительно.

— Тогда вам лучше остаться и позволить мне угостить вас шампанским, чтобы потраченные деньги не пропали даром.

Сердце Виктории бешено забилось, его глухой стук эхом отозвался в ушах.

— Что вам надо?

Собрав остатки сил, она с вызовом посмотрела в волевое лицо мужчины… И с ужасом осознала, что тело уже не подвластно ей. Более того, ему, если только так можно выразиться, хочется, чтобы он и дальше продолжал смотреть на нее.

На этот раз незнакомец изучал Викторию дольше обычного. Наконец он сказал:

— Думаю, следует поставить вопрос иначе, Клоранс Бланш: а что надо вам?

Его слова повергли Викторию в смятение. И, сжав виски пальцами, она выдохнула:

— Я совершенно ничего не понимаю.

— Еще как понимаете, — жестко произнес мужчина, опускаясь на стул, стоящий у противоположной стороны столика. — Я проделал длинный путь, чтобы повидать вас. — Его акцент стал заметнее. — Так что не пытайтесь провести меня.

Что он имеет в виду? И вообще, кто он такой? Неужели в самом деле нанятый братом детектив? Тогда к чему все эти расспросы, нельзя ли просто следить за ней издалека? Все эти вопросы окончательно сбили ее с толку, приведя в состояние, близкое к панике.

Виктория провела рукой по покрывшемуся испариной лбу.

— Почему именно здесь? — неожиданно спросил мужчина, прерывая напряженную паузу.

— Прошу прощения? — Создавалось впечатление, будто этот человек что-то знает о ней.

— Почему не играете в каком-нибудь другом заведении, где больше ценят музыку?

Виктория немного расслабилась. Похоже, он и понятия не имеет о том, кто она на самом деле.

— Мне здесь нравится… — осторожно ответила девушка.

Этот клуб действительно никто не назвал бы изысканным. Публика тут собиралась разная, но в основном молодежь из других стран. Здесь всегда было шумно и весело, нередко случались пьяные потасовки, но Виктории давно уже надоели чопорные светские манеры и роскошные рестораны. У нее еще никогда не было столько друзей и даже почитателей ее таланта.

— Я чувствую себя тут… как дома, — добавила она.

— Значит, вы родились не здесь?

— Здесь родилась моя мама.

Дедушка не раз рассказывал ей, каким чудесным голосом обладала ее мама Катрин Бланш. Виктория также знала, что до замужества Катрин подрабатывала певицей в небольших кафе и недорогих ресторанах. Там ее и увидел Артур Артрайт. После свадьбы Катрин больше никогда не пела на людях, но дома часто садилась за фортепиано и устраивала импровизированные концерты для мужа и детей. Иногда в сознании девушки всплывали обрывки колыбельных, которые напевала мама, укладывая их спать. Виктория не сомневалась, что любовь и способности к музыке перешли к ней от матери.

Она научилась играть на нескольких музыкальных инструментах и усовершенствовала свое мастерство в Сорбонне. Прожив в Париже несколько лет, Виктория говорила по-французски практически без акцента, так что в ней трудно было признать иностранку.

— А фамилия вашей матери тоже Бланш?

К чему все эти вопросы? — недоумевала Виктория.

— Да… — И, поколебавшись, поправилась: — Была. До замужества.

— Значит, Клоранс Бланш ваше настоящее имя? — не унимался собеседник.

У Виктории опять тревожно засосало под ложечкой.

— Более или менее.

Он сдержанно рассмеялся, но глаза впились в нее с новой силой. Только на этот раз в его слегка высокомерном взгляде сквозило изумление. Незнакомец смотрел так, будто читал ее как открытую книгу.

Что он себе позволяет? — подумала Виктория, с трудом преодолевая вновь охватившую ее панику. Нет, это просто смешно! Немыслимо! Он не может знать ее. За все время, проведенное в Париже, еще никто не усомнился в ее личности.