Маргарет Мюр - Кошечка и ягуар

— Может, тебе снова надеть тюрбан, малышка? Это еще больше увеличит скорость уничтожения отбивных.

— Слушай, — возмутилась Тори, несмотря на искреннюю признательность за заботу и вкусный ланч, — сколько можно называть меня малышкой? Думаю, я ненамного младше тебя.

— Да? А сколько тебе лет?

— Уже двадцать пять!

— Действительно ненамного. Кто бы мог подумать? А выглядишь ты гораздо моложе.

— А тебе сколько? — перехватила инициативу Тори.

— Тридцать. Возраст важных решений...

— Ага. А теперь я буду задавать вопросы, — заявила Тори, расправившись с последним кусочком. — Кто ты по профессии?

Лицо Алана на миг помрачнело, будто он сбросил веселую маску. Но он тут же лучезарно улыбнулся.

— Выбирай любую профессию, какая тебе больше по вкусу. Я не жадный. Что ты скажешь, например, насчет Джеймса Бонда?

— Не в моем вкусе!

— Капитан Немо?

— Фу! У меня морская болезнь.

— Шерлок Холмс?

— Мрачно и старомодно!

— Ну на тебя не угодишь!

— А ты скажи правду, — посоветовала Тори. — Может быть, она мне понравится.

Она подумала, что словесная дуэль бодрит, тем более что ей давно не приходилось вот так легко шутить и пикироваться. Но все же хотелось испытывать больше доверия к человеку, которого она столь легкомысленно пустила в свой дом. Кто все же он такой, этот ее зеленоглазый кормилец? Тори никак не могла избавиться от некоторой настороженности — уж слишком он был загадочным.

Алан предложил ее вниманию еще нескольких персонажей, обладателей мужественных профессий. Но Тори лишь скептически улыбалась и качала головой. Наконец ей надоела эта игра, и она задумчиво процитировала фразу из любимой детской книжки:

— Я не знаю, где мы, Тотошка, но это не Канзас.

После чего спокойно приступила к десерту, демонстративно потеряв интерес к бредовой информации, которую продолжал выдавать ее таинственный полузнакомец. Тот некоторое время молча смотрел, как Тори расправляется со спелой клубникой, обильно сдобренной сливками. Потом устало улыбнулся и шутливо поднял руки:

— Сдаюсь! Просто до сих пор моя профессия не вызывала энтузиазма у девушек. Ладно, дело привычное. Я — археолог.

— Да? — усомнилась Тори. — Опять шутишь? Сейчас проверим.

Она проворно вскочила и выбежала в гостиную, где стоял ящик с ее сокровищами. Тори осторожно достала оттуда изящную старинную вазу из фарфора и понесла ее Алану на экспертизу.

— Посмотри, правда, удачная подделка под старину?

— Это не подделка. XIX век, отличная работа, — сказал Алан, даже не взяв вазу в руки.

Тори хмыкнула и вернулась в комнату, где бережно поставила драгоценную вазу на каминную полку. Алан вошел вслед за ней и стоял в дверях, испытующе глядя на девушку. Тори, обернувшись, с удивлением заметила выражение какой-то детской беззащитности, мелькнувшее на этом на редкость мужественном лице.

— Теперь я тебе верю, — мягко сказала она. — А почему ты не хотел говорить? По-моему, это удивительно интересно и необычно. Изучать прошлое, по осколкам собирать ушедшую культуру, воссоздавая жизнь, которой нет уже тысячи лет.

— Ты действительно так думаешь? Большинство людей, которых я встречал, считают, что это невероятно скучно. Часы монотонной работы, которая лишь изредка может увенчаться некоторым успехом. Жизнь в палатках, в пыли, из еды — одни консервы, не считая экзотических и небезопасных для непривычного желудка блюд, которыми потчуют аборигены...

— Ну и как звали женщину, которая считала твою работу скучной и неинтересной? — проницательно спросила Тори, снова заметив на его лице выражение обиды и беззащитности.

Удивленно взглянув на нее, Алан вдруг облегченно рассмеялся.

— Ты все правильно поняла, малы... Тори. Клянусь, я больше никогда не буду называть тебя малышкой! Ее звали Лайза. А до нее так считали мои родители.

— А Филин?

— Филип, как и ты, все понимал правильно. Чтобы отвлечь от меня внимание родителей, мой младший братишка добровольно взял на себя роль «гордости семьи». Послушно стал лучшим спортсменом колледжа, усердно занимался науками и т.д. Короче, принял огонь на себя, дав мне возможность заниматься любимой археологией. В конце концов от меня отстали. Филип, между прочим, весьма преуспел в жизни. Он сейчас — управляющий целой сети банков. Собственно, этот его коттедж в окрестностях Хантингтона — дань детству, каприз, можно сказать. Они с Анджелой обожают городок нашего детства. Ну вот. А я... стал тем, кем стал.