Карла Неггерс - Яростное влечение

— О, он приедет, — уверенно ответил судья Харт. — А тебя я хотел бы послать с другой небольшой миссией.

Бесс решила не задавать уточняющих вопросов. Как и Джерид, отец говорит ей только то, что сам считает нужным сказать. Ну и пусть! Ее больше интересует намокший от росы подол ее платья, чем загадки, связанные с делами мужчин.

Они уже подходили к коттеджу, когда отец возобновил разговор:

— Я хочу, чтобы ты поехала в Сент-Луис. Я уже договорился за тебя насчет выступления о женских правах перед группой активисток, опекаемых протестантской церковью. Выступить перед ними удобнее всего во время ленча, я думаю. — Он сделал затяжку. — Надеюсь, ты будешь рада вернуться к работе.

Бесс все еще молчала.

— И наконец ты могла бы заглянуть к Добсам, пока будешь там. Ты и Мелисса ведь стали приятельницами?

— Ну, с некоторой натяжкой, можно так сказать.

Судья открыл дверь перед дочерью.

— Хорошо, решено. Ты хочешь денег на проезд, или у тебя осталось достаточно после твоего фиаско в казино?

Бесс покачала головой, улыбаясь.

— Папа, я думаю, Джерид Инмэн прав относительно нас: мы с тобой так и останемся легкомысленными авантюристами.

Отец рассмеялся от всей души:

— Я согласен, дочка.

Двумя днями позже поезд железнодорожной компании «Балтимор и Огайо» вез Элизабет в Сент-Луис. Она много путешествовала по восточному побережью, но никогда не была в центральной части страны и теперь наслаждалась своим новым маршрутом. Переезд из Саратоги в Сент-Луис обслуживали четыре филиала компании Джона Гаррета. И как ни настраивала себя Бесс на критику, через пару дней пути ей пришлось признать это путешествие вполне комфортабельным, по крайней мере, в первой его части, до Балтимора.

Ехала она в спальном вагоне для леди. Здесь можно было сидеть днем и спать ночью; по роскоши и удобству вагон соперничал с иными городскими домами. Бесс одобрительно разглядывала деревянную обшивку купе, бархатную обивку салонной мебели, зеркала в деревянных рамках, чистые и яркие льняные занавески. Все устроено так, чтобы богатые пассажиры чувствовали себя в железнодорожном салоне как дома.

Днем Бесс готовилась к выступлению перед верующими дамами Сент-Луиса. Отец предупредил, что недавний скандал вокруг имени Бичера усугубит враждебность населения феминизму. Генри Уард Бичер, один из уважаемых министров, поддерживающий женское движение, был обвинен в любовной связи с суфражистской Либби Тилтон. «Публика хочет верить, что министры выше подобных человеческих слабостей», — объяснял судья Харт взрыв общественной неприязни и к министрам, и к феминисткам.

Инициатор скандала Виктория Вудхил — экзальтированная и эксцентричная актриса — защищала такие радикальные идеи, как свободная любовь, гражданский брак и право каждой из сторон на развод. Она и пустила слух, что Либби Тилтон и Генри Бичер — любовники. В результате Тэодор Тилтон, бывший муж Либби, возбудил дело против Бичера, а публика, уставшая от историй о коррупции и экономическом спаде, с восторгом ухватилась за этот скандал на сексуальной почве. Генри Бичеру пришлось бросить все дела и заниматься защитой своей репутации.

Бесс эта история казалась отвратительной. Генри Бичер оставался в ее глазах порядочным человеком, даже если и имел близкие отношения с Либби Тилтон. Но противники женского равноправия очень умело использовали скандал против суфражистского движения. Бесс представляла, как женщины будут задавать ей негодующие вопросы: «Мисс Харт, вы действительно хотите дать право голоса таким женщинам, как Виктория Вудхил?» — «Мисс Харт, как вы можете после всего этого продолжать защиту суфражистского движения?» — и так далее. К этому, конечно, добавится постоянный вопрос: «Если женщины получат право голоса, не отвернутся ли от них мужья?»

Бесс улыбнулась. Нет, ее не пугают никакие вопросы. А как она соскучилась по своей работе!

На второй день путешествия она увидела в роскошно отделанном вагоне-ресторане Прэнтиса-младшего. Как раз когда она входила, он рассчитывался с официантом. Она быстро прошла дальше, и Вильям не заметил ее.

Бесс принялась за ленч из жареной куропатки, пирога и кофе, размышляя, почему Вильям оказался в поезде, следующим в Сент-Луис. В этом городе живет Элидж Добс. Скорее всего, ради встречи с ним и едет туда Прэнтис. Но зачем? Ведь у него нет денег для участия в финансировании железной дороги Добса…

На вокзале Бесс ждала, пока носильщик вынесет ее чемодан, и наблюдала за Вильямом. Скрывшись за углом небольшого здания почты, она увидела, как он встретился с Элиджем Добсом. Она поспешила к своему носильщику. Элиджа и Вильяма поджидал экипаж с крытым верхом. Бесс собралась нырнуть в кеб и следовать за ними, но пока носильщик и кучер прилаживали ее чемодан, она сообразила, что может не спешить: у нее ведь есть адрес Добса; когда ей это понадобится, можно будет найти обоих. А сейчас у нее другие заботы: снять номер в хорошем отеле и принять пенную прохладную ванну. Удушающая жара и влажность были почти непереносимы, особенно после Саратоги-Спрингс. Надо и сменить скромное дорожное платье на что-то более изящное.