Джастин Дэйвис: Лунные любовники

Если повезет, эти маневры завладеют всем его вниманием, и он проведет несколько часов в поисках, вызывающих у него острый интерес, — с тех пор как у Харлана появилось достаточно денег для ведения этой игры. Вот только правила игры становились все более беспощадными и опасными, чем в те времена, когда он начинал играть.

У местных жителей, если они вообще обращали на Харлана внимание, наверняка сложилось впечатление, что он никчемный человек, живущий за счет своего богатого дружка, использующий его компьютер для игр. Но Харлан слишком устал, чтобы беспокоиться о мнении других людей на свой счет.

А все-таки забавно, что он забыл про свою усталость на некоторое время, пока удирал от Эммы Перселл…

Еще ни разу в жизни Эмма не была настолько сбита с толку, во всяком случае, она не помнила, когда от нее так быстро убегали.

Ей не очень-то везло с мужчинами — это правда. Эмма полагала, что это происходило, скорее, из-за недостатка интуиции, чем из-за внешнего вида: она не была красавицей, но и уродкой ее никто бы не назвал.

Впрочем, странное поведение этого мужчины с большой яхты никак не связывалось с ее внешностью.

Присев на потрепанную подушку на скамье, Эмма наклонилась вперед, положила локти на исцарапанный и выщербленный, но чистый стол и обхватила голову руками.

Уэйн говорил о вас…

Эти слова вызвали в не смирившемся с необратимой потерей сердце Эммы почти невыносимую боль. Уэйн принял ужасную смерть — утонул в этих темных водах, которые так пугали ее.

А этот Маккларен был с ним в ту ночь или, по крайней мере, видел Уэйна еще живым, а может, он был вообще последним, кто видел его живым… За час до смерти. Так он сказал.

По показаниям полиции, Уэйн был сильно пьян. Эмма не могла представить себе Уэйна в таком состоянии. Конечно, он баловался выпивкой еще в юношеские годы, но никогда не терял контроль над собой. Вспомнила Эмма и случай, когда застала своего жениха, обнимающимся с сослуживицей. Именно тогда Уэйн выговаривал ей, что нельзя найти успокоения на дне бутылки. Такого никогда и не было — она вообще терпеть не могла спиртного. Но тогда Эмму тронуло беспокойство брата, и она полюбила его еще больше.

Так что же, Уэйн забыл свой собственный совет и искал утешения в бутылке? Или гонение семьи, в конце концов, сделало свое дело, что он…

А может, Уэйн и Маккларен выпивали вместе? Поэтому в ту ночь он был так пьян? Ведь были же в жизни Уэйна ситуации, когда, вовремя не сказав «нет», он позволял своим дружкам втягивать себя в неприятные истории, в которые никогда не попал бы один.

Нет, выводы делать пока рано. Сначала ей надо оглядеться.

Эмма порылась в дорожной сумке, ища письмо Уэйна. Конверт выглядел сильно потрепанным, будто его использовали во второй раз, просто вычеркнув имя и адрес первоначального получателя. Вытащив его, она увидела то, чего не заметила раньше: на конверте был адрес Харлана Маккларена, а на месте обратного адреса — напечатанный логотип некоей фирмы, старательно зачеркнутый Уэйном.

Эмма вытащила письмо из конверта. Получив послание уже после известия о смерти Уэйна, она пару дней не решалась его вскрыть. Уэйн умер через день после того, как отправил письмо. Он так долго не писал — и вот такие вести…

Когда Эмма в конце концов вскрыла письмо, то была озадачена: много извинений и бессвязных разъяснений и в конце достаточно зловещая фраза о том, что независимо от обстоятельств ей следует «заглянуть на «Прелестницу» и найти ответ. Парусник хранит свои секреты глубоко, но они там».

Теперь он мертв — ее очаровательный, чувствительный, импульсивный двоюродный брат. Эти лучистые голубые глаза закрылись навсегда, а красноречие, которое часто втягивало его в неприятные истории, ушло навеки. Интересно, сожалеют ли его или, если уж на то пошло, ее собственные родители о своем жестоком обращении с ним?

Зазвонил сотовый, прерывая ее раздумья. Порывшись в сумке, она достала телефон.

Звонили родители. Они были в отъезде, когда Эмма решила прилететь сюда. Она оставила им сообщение на автоответчике, радуясь в душе, что не придется говорить с ними лично. Родители могли попытаться отговорить ее от поездки, как поступали всегда, если дело касалось Уэйна.

— Эмма, что ты делаешь? Что за шутки? Куда ты убежала?

Мать Эммы говорила на повышенных тонах. У Эммы перед глазами встала картина: мать заламывает руки или прижимает одну из них к груди, будто ее своенравная дочь собирается довести ее до сердечного приступа. Маргарет Перселл всегда драматизировала ситуацию, если дело касалось ее дочери.