Джиллиан Хантер: Леди маскарада

На что Себастьян пробормотал себе под нос:

— Давно пора ему было остепениться.

Элинор знала точно, что этот персонаж больше никогда не появится на сцене — по крайней мере в своем прежнем обличье.

Ей пришлось отказаться от корсетов, а вскоре станут тесны и все ее платья. Зимний гардероб должны были прислать со дня на день.

…В первый день декабря Себастьян и его жена ужинали в кентском доме маркиза и маркизы Седжкрофт. Элинор приятно поразило и кулинарное мастерство французских поваров, и то радушие, с которым ее приняли родственники мужа.

Спустя два дня она с довольным видом спускалась по лестнице скромного деревенского особняка мужа в Суссексе.

— Ну, — сказал Себастьян, развязывая галстук в их пахнущей плесенью мрачной спальне, — теперь ты познакомилась с моей ветвью нашего многочисленного рода.

Элинор вздохнула, с грустью вспоминая о своей горничной. Дом показался ей сейчас пустым и холодным.

— Я всегда думала, что Мэри окажется рядом, когда я буду рожать. Что с ней теперь будет?

Себастьян взял руку жены и расцеловал ее пальцы.

— Уверяю тебя, ей не может грозить ничего страшного. Потому что Мэри предала тебя, а не Англию. Она ничего не знала о заговоре. Я полагаю, достаточно того, что муки совести станут для нее самым тяжелым наказанием. Хит обратился в департамент полиции с просьбой проявить снисхождение к бедной женщине, совершившей ошибку, о которой горько сожалеет.

Он опустился на колени и помог ей снять туфли.

— Герцогиня написала, что ты скоро станешь виконтом. Ты наверняка знал об этом. Почему же не объявил о своем торжестве вчера за ужином? Твои кузены захотели бы отпраздновать это событие.

— Я думал, что титулы ничего для тебя не значат.

— Это было раньше, пока я не поняла, что появление ребенка все меняет.

— Ты даже представить себе не можешь насколько. Говорю тебе как человек, который вырос в семье, где было много детей. — Себастьян аккуратно поставил туфли Элинор возле кровати. — А что в нашей жизни способно произвести на тебя впечатление? Чем тебя можно поразить? — спросил он, вешая сюртук в платяной шкаф.

Элинор задумалась:

— Трудно сказать… Наверное, только тем, что ты появился как раз в тот момент, когда моя жизнь висит на волоске — и спас меня.

Себастьян снял сапоги и поставил их под письменный стол.

— Это очень интересно. Пожалуйста, продолжай. Что еще может тебя удивить?

Элинор молча смотрела, как Себастьян не спеша снимает жилет и расстегивает батистовую рубашку.

— Мужчина, который пылает ко мне страстью.

Себастьян развязал галстук.

— Отлично. Я как раз такой.

— А еще когда он хранит мне верность, — с улыбкой сказала Элинор.

— Неужели на свете бывают и другие мужчины? — бархатным голосом спросил Себастьян.

Элинор смотрела на обнаженного по пояс, мускулистого мужа, который скоро станет виконтом, и у нее перехватило дыхание.

В этот момент она подняла глаза и в удивлении устремила взгляд на портрет, который висел на стене.

— Это же мой портрет, который написал Беллисант. Тот самый! — удивлено воскликнула Элинор. — Как он сюда попал?

— Это маленький сюрприз, который я для тебя приготовил, — сказал Себастьян и, облокотившись о каминную полку, стал с восхищением и гордостью любоваться картиной.

— Я думала, ты не одобряешь творчество Беллисанта.

— Меня завораживает женщина, которая послужила моделью для этого портрета. И еще эта картина напоминает мне об обещании, которое я дал ей. — Себастьян улыбнулся той красавице, которая смотрела на него с холста, а затем подошел к ее земному воплощению, чтобы подарить ей все свое внимание.

У Элинор радостно забилось сердце.

— О старом или о новом?

— И о том и о другом — понемногу. Во-первых, я обещал, что теперь семья будет стоять для меня на первом месте. — Себастьян привлек Элинор к себе. — А во-вторых, я обещал той даме на портрете никогда не покидать ее. Такое сокровище нельзя надолго оставлять в одиночестве.

Элинор прильнула к мужу.

— Тогда этой счастливице можно только позавидовать.

Себастьян продолжал:

— И если кому-то из нас придет в голову носить маску перед всем остальным миром, пусть он снимает ее перед любимым человеком.

— Согласна, — прошептала Элинор, закрывая глаза и подставляя губы для поцелуя.

Э. Спенсер. Сонет VIII. Пер. А. Лукьянова.