Глория Эванс - Пора цветения

- У меня уже есть работа. И кроме того, - сказала она, вздернув голову в шутливом высокомерии, - те дни уже позади.

- А что у тебя впереди?

- То есть?

- Я просто интересуюсь, что ты собираешься делать в дальнейшем?

- А не слишком ли ты любопытен? - довольно резко спросила она, хотя вовсе и не была обижена. - Хотя, правда, не только тебе приходит в голову, почему девушка с дипломом Калифорнийского университета разносит почту или красит дома.

- Вот видишь, ты и сама так думаешь!

- Мне нравится заниматься различными вещами.

- И переезжать с места на место.

- Именно.

- А ты не хочешь устроиться насовсем где-нибудь?

Она пожала плечами.

- Мне нравится здесь. Кто знает, может быть, я никуда и не уеду.

Разговор прервался - официант принес меню. Джин заказала себе утку, а Майкл - телячью отбивную. Когда бокалы были снова наполнены, Майкл продолжил:

- Значит, тебе нравится работать почтальоном.

- Да. Почтальон, особенно в таком маленьком городке, как этот, все время как бы чувствует пульс жизни. Некоторым образом он сам и есть этот пульс, переносящий вести от одного жителя к другому. Все они в каком-то смысле зависят от тебя: они видят в твоем появлении важную часть своего дня. Ну, а сама почта - это своего рода общественный центр.

- И ты никогда не бываешь разочарована?

- Разочарована?

- Не используя свой французский. Раз ты специализировалась в нем, то, должно быть, собиралась пользоваться им.

Джин тщательно срезала кусок утки с кости и стала неторопливо жевать его.

- Как вкусно! Хочешь попробовать? - Он кивнул, и, отрезав еще кусочек, она угостила его. - А я им пользуюсь.

От такого простого дружеского жеста у Майкла перехватило дыхание. Он даже на секунду забыл, о чем спрашивал.

- Используешь… свой французский? - наконец вспомнил он.

- Конечно. Я выписываю книги на французском, хожу на французские фильмы. И когда путешествую, конечно… Вкусно, правда?

Но он не мог так быстро переключаться.

- Отлично!

- А как твоя телятина?

- Неплохо. Вот попробуй. - Ее губы были такими пухлыми, влажными. Затаив дыхание, он застыл.

- Замечательно! Похоже, нам обоим повезло. Или, может, здесь все так хорошо готовят. Удивительно, правда? В таком захолустье - хороший ресторанчик.

- Удивительно, - подтвердил он, радуясь, что она так разговорилась, и надеясь на большее. - Такое впечатление, что тебе всюду нравится, но почему же ты уходишь отовсюду? Почему не задерживаешься нигде?

Джин задумалась, и глаза ее подернулись каким-то

облачком.

- Не знаю… Но, наверное, как и ты, я интуитивно стремилась обрести где-нибудь тихую и спокойную жизнь…

- Ты говоришь так, словно уже собралась на пенсию. А как ты попала в Мантео?

- Почти так же, как ты. Он мне понравился. И я нашла себе хорошее жилье.

- Прежде чем устроилась на работу?

- А мне подошла бы любая. Я могла бы получать удовольствие, даже продавая косметику в местном магазине. Случайно я узнала, что прежний почтальон уходит, и устроилась туда.

- И собираешься остаться?

- По крайней мере, пока. - Она никогда не заглядывала слишком далеко.

- Я рад.

И она была рада. Ей было легко и спокойно в обществе Майкла. Даже их разговор за десертом, менее личный и касающийся главным образом местных политиков, был каким-то дружески-интимным.

Возвращались они в прекрасном настроении.

- Этот ужин заслуживает чашки моего фирменного кофе, - пригласила Джин, открывая дверь. - Можешь посмотреть коллекцию дисков и найти что-нибудь, что тебе хотелось бы послушать.

Чего ему действительно хотелось бы, так это обнять ее и поцеловать. Он был уверен, что она страстная женщина. Ведь ей было уже двадцать семь, и она наверняка имела любовный опыт, хотя в своих рассказах ни разу не упоминала мужчин. Он понимал, что Джин достаточно тактична, чтобы не говорить с ним о других. Но, конечно, за столько-то лет кто-то пытался заявить на нее свои права.

Ее коллекция записей была богатая и хорошо подобрана. Майкл выбрал концерт для скрипки Дворжака, который слушал когда-то. Он пытался припомнить, с кем он был на этом концерте, но не смог. С Розин или… может, с Лилиан?… Тот факт, что он не мог это вспомнить, говорил сам за себя. А то, что было у него с Вирджинией, он едва ли забудет когда-то. Тут совершенно другое…

- Ну вот, готово. Я надеюсь, ты не потребуешь сливки. У меня есть только молоко.

- Еще лучше черный.

Она выпрямилась, широко улыбаясь:

- Удивительно, но наши вкусы сходятся.