Кристина Хемлетт: Сердцеед

— Но почему же мне казалось, — прервал его минутой позже О'Хари, — что дело повернется в нужном мне направлении?

Эллиот откашлялся.

— Я никогда не встречался с сэром Патриком, — объяснил он. — Могу лишь сказать, что условия его завещания — свидетельство гордости за свое и ваше ирландское наследие.

— Эти условия, — резко заметил О'Хари, — бред сумасшедшего маразматика! Упрямого столетнего безумца.

«Теперь понятно, от кого вы унаследовали такой характер», — сказал бы Эллиот, если бы имел право изложить свое мнение.

— Каково бы ни было его психическое состояние, — продолжил Эллиот, — боюсь, что его адвокату, мистеру Тэппингу, удалось зафиксировать в завещании все основные пункты.

О'Хари откинулся в кресле и принялся подчеркнуто спокойно рассматривать потолок.

— Прочтите мне еще раз, пожалуйста, — попросил он.

— Какую часть?

— Самую глупую! — прорычал О'Хари. — Ту часть, где говорится о замке.

Несмотря на щекотливую ситуацию, Эллиот чуть не улыбнулся, осознавая, что по злой иронии судьбы столь уверенный в себе, крепко стоящий на земле человек, как Хантер О'Хари, терпит поражение от писанины, состряпанной в Ирландии — стране сказочных эльфов. Эллиоту вообще казалось, что Хантер за свою жизнь никогда и ничего не проигрывал.

В ответ на просьбу О'Хари он отыскал нужную страницу — страницу, которая не давала ему спать ночами. Эллиот отсеял всяческие «как указывалось прежде», «позиции первой части», латинскую терминологию и все свел к тому единственному абзацу, который вызывал тревогу его и О'Хари.

«… а если мой правнук откажется жить в указанном поместье, то есть не сделает его своим постоянным местожительством, то все перечисленные здесь имущественные приобретения, страховые пособия, права собственности должны быть разделены поровну между двумя детьми моей покойной дочери — мистером Сином Майклом Гливи и его сестрой, мисс…»

— Но все-таки есть нечто, что мы могли бы сделать, — прервал чтение О'Хари.

Эллиот посмотрел на него поверх очков, размышляя, почему этот семисотлетний замок, в который его клиент до того никогда не ступал ногой, стал теперь яблоком раздора. Вряд ли можно было предположить, что столь богатого человека, как О'Хари, обеспокоила бы перспектива потерять финансовые авуары прадеда.

— Как я уже сказал, — повторил Эллиот, — выдвинутые им условия недвусмысленны. Если вы намерены вступить во владение оставленным вам сэром Патриком имуществом, то боюсь, что главное препятствие на пути к этому — замок.

— Ни о каких препятствиях и речи быть не может! — проворчал О'Хари. — Возникли лишь временные трудности.

Он повернулся, чтобы улыбнуться Эллиоту, но его взгляд отвлекло что-то на столе. Не сказав ни слова, О'Хари протянул руку и вернул портрет на место.

— Мы собирались ответить Тэппингу до тридцатого, — напомнил ему Эллиот.

О'Хари взглянул в сторону застекленных дверей и воистину пасторального ландшафта за ними, положив свой отмеченный ямочкой подбородок на скрещенные пальцы.

— Повторите, пожалуйста, что все это означает, — снова попросил он. — Но затратьте на это не больше двадцати пяти слов.

Эллиот глубоко вздохнул.

— Это означает, что для вступления в наследство вы должны переселиться в замок в Ирландию.

— Хм… — О'Хари недоуменно поднял бровь.

— Простите?

— В завещании говорится лишь о том, что я должен жить в данном помещении, — повторил он. — Не так ли?

— Вы правы, — сказал Эллиот, озадаченный улыбкой, появившейся на лице клиента.

— Но в завещании не говорится, — заметил О'Хари, — что замок должен оставаться там, где он находится сейчас…

Пять лет спустя.

Это было отнюдь не самое удачное утро в ее жизни. Ночью разразилась первая осенняя буря с грозой, что вызвало неполадки с подачей тока в район к северо-западу от Нью-Гэмпширского проспекта. Правда, на устранение аварии ушло менее двух часов, и Виктория Кэмерон осталась в блаженном неведении об отсутствии электричества. Не подозревая о том, что ее электронные часы отстают, она выпила вторую чашку кофе с маковой булочкой и, полагая, что у нее еще много времени, села за стол не спеша позавтракать — вместо своей обычной манеры перехватывать кусочек того-сего, бегая взад-вперед по квартире.

Поскольку небо было затянуто тучами, Виктория поняла, что опаздывает, лишь прислушавшись к словам радиодиктора:

— В столице восемь часов тридцать минут утра, — объявил он, — и на бульваре Рок-Крик…