Лора Брантуэйт: Вдоль по радуге

— Какая?

— Ну… твоя.

— Моя бывшая? Нет, не звонила. И черт с ней. — Сэм насупился.

— И правильно. — Грэй хотел было добавить, что незачем уважающему себя мужчине путаться с девицами легкого поведения, которые, не думая дважды, готовы в любой момент прыгнуть на шею — и в постель — к другому, но сдержался. Все-таки он хоть чуточку, да виноват. — Мы тебе новую найдем, получше, посимпатичнее. Не переживай.

Сэм хмыкнул и покраснел от удовольствия. С ума сойти, Грэй заботится о нем!

— Моя тетка говорила, что у нее соседка новая. Приезжая. Хорошенькая — прелесть. Она ее, конечно, мне сватала, но мне не надо: по всему видать, умная очень, да к тому же с ребенком. А тебе, может, и подойдет: ты ж у нас голова…

Сэм ушам своим не верил. Грэй, бывало, знакомил его с девушками из своих бывших, но это происходило как правило случайно и никаких последствий не имело.

Грэй со своей стороны сам не вполне понимал, что такое говорит, но все равно говорил — может быть, это был тихий и неуверенный голос его совести. В кои-то веки она проснулась… Возможно, если бы он чаше с ней общался, то научился бы как-то противостоять ее требованиям, а так — был абсолютно перед ней беззащитен.

— Она врач, — продолжил он с удвоенным энтузиазмом: молчаливая, если не сказать немая, радость Сэма его и забавляла, и умиляла. — Блондинка. И очень деловая, и машину водит аккуратно, и как мать заботливая.

— Ну у тебя и разведка, — вздохнул Сэм.

— Не разведка, а тетка. А это, сам понимаешь, еще надежнее. Кстати, думаю, тетя Пэт с восторгом возьмется и за твое сватовство, если ей намекнуть. Ты ей, помнится, приглянулся.

Сэм сглотнул, вспомнив маленькую сухощавую женщину, из которой энергия била ключом и еще иногда — крупными искрами, почти что с треском, как когда проводка сгорает… Она напоминала небольшой своевольный ураган, сопротивляться которому абсолютно бесполезно. Все события, люди и вещи с ее появлением начинали вращаться вокруг нее. Сэм подозревал, что, если к ней поднести компас, стрелка взбесится и пойдет плясать кругами. Магнитная аномалия по имени Пэт…

В свое время она произвела неизгладимое впечатление на Сэма, когда ущипнула его за щеку, будто десятилетнего школьника, чтобы проверить, как у него с кровообращением, и мимоходом проинспектировала чистоту воротничка, пробормотав: «Сразу видно, холостяк, надо передать в надежные женские руки».

Сэм подозревал, что уж она-то передаст, стоит ей только захотеть по-настоящему. Причем в самое ближайшее время. Возможно, еще до того, как он успеет запомнить имя дражайшей дамы.

— Я бы не стал беспокоить твою тетю Пэт такими просьбами, — осторожно высказался Сэм.

— Да брось! К тому же беспокоить придется мне, а не тебе. — Грэй уже достал из кармана куртки сотовый.

Сэм прикрыл глаза, но возразить другу не решился. Все-таки Грэй старше его и добился в жизни большего, и стоит, наверное, прислушаться к его мнению. Тем более что спорить с Грэем Грэхемом, если того увлекла какая-то идея, просто бесполезно.

Он рад был, конечно, что примирение с лучшим другом произошло так легко и быстро, но на душе скребли кошки, эти маленькие когтистые создания, невероятно милые, когда сидят на коленях и позволяют гладить себя по шерсти, но совершенно пакостные, стоит их подпустить поближе к сердцу. Чутье уже подсказывало ему, что что-то будет. И это что-то наверняка отразится на его шкуре.

— Алло, тетя Пэт? Привет, да, это я, твой непутевый племянник. Послушай, у меня к тебе щекотливое такое дельце…

«Вот так Сэмюель Симмонс угодил в переплет», — с пафосом сказал сам себе Сэм.

И тут он не ошибся: Сэмюэль Симмонс действительно угодил в переплет.

Кэтрин лежала и смотрела в потолок. Обычно она презирала подобные занятия, но сейчас ей стало плевать на все. Она бы и в потолок плюнула, да боялась, что не долетит плевок до сероватого, давно не беленного потолка, а упадет прямо на нее, повинуясь не ее воле, а извечному закону тяготения.

Так почему-то происходило всегда. Хотя не «почему-то»… Кто такая она, Кэтрин Данс, в масштабах мироздания? Песчинка, пылинка, молекула, атом. И с чего бы событиям в мире равняться на ее волю? Абсолютно не с чего. Ветер не дует туда, куда желает песчинка, ветер подхватывает ее и несет, потешаясь, мешает с другими песчинками, перетирает, откалывая крохотные кусочки, превращает в пыль, день ото дня, час от часу. Или, напротив, — слеживается песчинка с другими песчинками, сдавливается, скрепляется, превращается в камень, крошистый, но все-таки камень.