Дайана Кобичер - Неужели это он?

— Может, мне все-таки приехать? — с тревогой спросил менеер ван Блоом.

— В этом нет необходимости… Разве что если вы соскучились по Доминик. Ей необходимо несколько дней абсолютного покоя, а вы все равно не сможете быть с ней больше часа в день — врачи не позволят. Обещаю звонить вам каждый день и рассказывать, как идут ее дела. — На этом Сидней попрощался и повесил трубку.

— Бонни, — окликнул он секретаршу, выходя из кабинета, — если я срочно понадоблюсь папаше Ралфу, пусть звонит мне домой. Я только что сообразил, что еще не завтракал сегодня.

Интересно, подумал он, садясь за руль своего «порше», чего ради я так поспешно стал предлагать ван Блоому помощь? В конце концов, если уж кто-то должен о ней позаботиться, то лучше всего это сделает его партнер и старый приятель мистер Фредериксон. Правда, есть одно существенное «но»… Однако пока ничего нельзя утверждать с уверенностью, надо кое-что выяснить.

Добравшись до дому, Сидней первым делом позвонил к себе в Скотленд-ярд и попросил как можно скорее выяснить, когда именно были готовы документы на ввоз портрета и как скоро их забрал мистер Фредериксон. Сделав этот звонок, он переоделся и спустился в столовую.

В столовой его уже поджидал пожилой мужчина, тощий и длинный, на лице которого читалось выражение искренней заботы. Он поздоровался с Сидом и стал ему пенять, что тот опять отсутствовал полночи.

— Это форменное безобразие, — ворчал он. — Скоро даже очаровательная мисс Патрисия сможет общаться с вами только в вашем Скотленд-ярде.

Сидней с жадностью, неприличной для истинного джентльмена, набросился на еду и ограничился ласковой просьбой:

— Отстань, старый дурень…

«Старый дурень» немедленно надулся, как капризный ребенок.

Сиднею стало совестно.

— Ну ладно-ладно, я просто хотел тебя поддразнить… Ты совсем даже не старый…

Эндикот, который, как и все, кто был знаком с Харпером, не мог устоять перед его обаянием, невольно ухмыльнулся.

Пора было возвращаться на работу, но Сид все же решил заглянуть по дороге к Доминик, несмотря на необходимость делать солидный крюк.

Когда он приехал в больницу, Доминик еще спала. Чего и следовало ожидать, подумал он. Зачем только меня сюда принесло? Разве что полюбоваться на нее…

Сестра Арабелла в присутствии Сиднея вела себя точно так же, как и большинство женщин, которые подходили к нему ближе чем на пять метров. Она пребывала в благоговейной готовности услужить ему. Проводив его в палату Доминик, она с умилением стала любоваться этим невинным спящим созданием. Доминик такая трогательная, такая беззащитная, просто ангел, поделилась сестра своими наблюдениями с Сиднеем.

Он отнюдь не считал Доминик ангелом, тем не менее решил не спорить с сестрой Арабеллой.

— Сестра, можно вас попросить оказать мне небольшую любезность? — сказал он, когда они вышли из палаты. — Как только мисс ван Блоом проснется, дайте мне знать — я тут же приеду. Мне необходимо поговорить с ней… — И он продиктовал ей свой служебный телефон.

— Я дам вам знать немедленно, бедное дитя будет так радо, когда узнает, что вы приедете.

Арабелла позвонила в Скотленд-ярд через три часа. К тому времени Харпер уже знал, что мистер Фредериксон получил все необходимые бумаги еще утром того дня, когда Доминик прибыла в Англию. Стало быть, он ей лгал, когда говорил, что документы будут готовы только на следующий день? Однако ложь еще не преступление. Харпер понимал, что пока знает слишком мало, чтобы с уверенностью предъявлять обвинение. Необходимо поговорить с Доминик. И он третий раз за день отправился в больницу св. Томаса.

Когда он вошел в палату, то увидел сияющие глаза Доминик. Сидней пытливо посмотрел на нее отстраненным взглядом врача, стараясь определить, в каком она состоянии. Почувствовав его холодный интерес, она погасила блеск своих глаз.

— Добрый вечер, мистер Харпер, — вежливо сказала она. — Я себя чувствую прекрасно, уже почти выздоровела.

— Почти… — Сидней постарался, чтобы его голос звучал как можно мягче. — Я позвонил вашему отцу и сообщил, что через пару дней вы будете в порядке.

— Спасибо. Простите, что вам приходится со мной столько возиться.

— Не извиняйтесь. Между прочим, ведь это я волей-неволей втравил вас в эту историю, решив сделать своей невесте рождественский подарок. Так что я просто хочу загладить собственную вину.

Значит, он заботится обо мне просто из чувства долга… От этой мысли Доминик стало грустно.