Хелин Вэлли: Святость и соблазн

Она попробовала было тряхнуть головой, чтобы зрение хоть немного прояснилось, но чьи-то большие сильные руки этому помешали. Голова ее лежала на мускулистом бедре, принадлежащем, как она подозревала, черноволосому ангелу милосердия, взвалившему ее на свои плечи и вынесшему из горящего здания за какую-то секунду до того, как там произошел второй, более мощный взрыв, разрушивший помещение до основания.

Что ей понадобилось на складе краски, припомнить никак не удавалось.

— У вас ведь есть имя, дорогая? — вновь спросил мужчина тихим успокаивающим голосом, невольно заставившим ее совсем не к месту подумать о таких глупостях, как белые заборы из штакетника, детский смех и щенки золотистого ретривера.

— Флоренс. — Она вновь попыталась шевельнуть головой, но он держал ее крепко. Флоренс? Что-то тут было не то. А может быть, то? — Мне так кажется, — добавила она сорвавшимся на какое-то воронье карканье голосом: в горле было так же сухо и горячо, как в пустыне Сахара.

Кто-то вонзил в ее руку иглу, заставив болезненно поморщиться. Она ненавидела уколы. Ненавидела? Брови ее сошлись на переносице. Но почему?

Пытаясь справиться с подступающим приступом паники, она услышала поднявшийся вокруг хор голосов, говорящих что-то непонятное, и попыталась получше рассмотреть великолепного мужчину, держащего ее в своих объятиях.

— Что случилось? — спросила она все тем же каркающим голосом.

— С вами все будет хорошо. — Губы его сложились в одобряющую улыбку, а в ярко-голубых глазах появилось выражение уверенности, не слишком, однако, ее обманувшее.

Сама она чувствовала себя отнюдь не хорошо, все тело горело словно огнем.

— Как ваша фамилия, Флоренс? — спросил он, откидывая волосы с ее лица с нежностью, кажущейся почти невероятной.

А это еще почему? — вновь подумала она.

Теперь на нее с беспокойством смотрели уже два ясноглазых ангела милосердия. Окружающие предметы стали расплываться вновь. В глазах постепенно начало темнеть, и наконец она провалилась в полную тьму беспамятства, успев лишь прошептать:

— Я надеялась, что это скажете мне вы.

Как и во все предыдущие шесть дней, Руперт Атвуд оставил свою машину на стоянке для посетителей медицинского центра и, не желая пользоваться служебным входом, где его знала каждая собака, направился к главному подъезду. Держа в руках коричневый бумажный пакет, от которого исходил предательский запах чего-то жареного, он, немелодично насвистывая, миновал автоматически открывшиеся двери и, воровато оглядевшись в поисках знакомых лиц, шмыгнул в лифт и нажал кнопку четвертого этажа.

О том, куда он исчезает после окончания смены, Руперт не говорил никому, особенно своему брату Остину и Дороти Винсворт, почти что члену семьи и сестре медицинского центра, которую угораздило оказаться на дежурстве именно в день инцидента с Флоренс. Они никогда не поняли бы той необъяснимой тяги, заставляющей его являться сюда каждый Божий вечер, а тем более того, что именно привлекало его в Флоренс. Собственно говоря, он и сам знал наверняка только одно: она нуждается в помощи, нуждается в нем, но этой причины было ему вполне достаточно.

Откуда она взялась и как очутилась на горящем складе краски, было такой же загадкой для нее самой, как и для Руперта, не говоря уже о полиции и следователях пожарной инспекции. Насколько можно было судить, в памяти Флоренс образовалось множество провалов, и он совершенно не видел причин, по которым не мог бы помочь ей их заполнить.

Двери лифта открылись. С кислой гримасой на лице Руперт вышел в коридор четвертого этажа центра. Если бы только его брат узнал о том, что он вновь собирается разыгрывать из себя рыцаря в сверкающих доспехах, то сделал бы все, что в его силах, чтобы помешать этому.

Повернув налево, он направился к расположенной в самом конце длинного коридора двери, кивая на ходу суетливо снующему туда и сюда медицинскому персоналу. Вне всякого сомнения, брат решил бы, что он окончательно спятил, и, если говорить честно, возможно, был бы прав. Что он знает об этой загадочной женщине, кроме того, что цвет ее глаз представляет собой крайне необычную комбинацию зеленого и золотистого цветов, что длинные пряди ее волос цвета корицы спадают почти до середины спины и что она имеет странное пристрастие к высококалорийной пище?

Будучи довольно миниатюрной, Флоренс обладала, тем не менее, фигурой, вполне способной вызывать интерес у мужчин, и приятным мелодичным голосом, вернувшимся к ней после того, как исчезли все последствия отравления дымом.