Кейт Вудсток - Подруга детства

Весна трепетала всеми листочками и цветочками, какие только можно было найти в этом кошмарном городе. Даже витрины цветочных магазинов выглядели какими-то расцветающими, хотя красавицы-розы в них разменяли уже не первую неделю жизни.

Дейзи Сэнд ловко обогнула дяденьку, пытавшегося всучить ей листовку с рекламным текстом, и ввинтилась в разверстую пасть подземки. Толпа пассажиров подхватила ее и понесла в недра кошмарного города, девушке оставалось только перебирать ногами и лениво следить за указателями.

Дейзи двадцать четыре года, она невысокая шатенка из числа тех, кого любят звать «кисками» и «пупсиками». Еще пара-другая килограммов — и она станет «пышечкой» и «булочкой», впрочем, и от этого ее обаяние не пострадает.

На голове у Дейзи каштановые кудряшки, к которым ни в коем случае не рекомендуется прикасаться расческой или щеткой — эффект взрыва на макаронной фабрике будет достигнут практически немедленно. Карие, почти черные глаза задорно блестят, носик чуть-чуть вздернут, и на высоких скулах россыпь почти незаметных золотистых веснушек. Губы — о, их вполне можно было бы назвать чувственными и соблазнительными, не будь они вечно готовы к жизнерадостной улыбке до ушей. Дейзи Сэнд с детства была хохотушкой и болтушкой, так что улыбка ее личико почти не покидала.

Она в джинсах и футболке, вокруг талии завязаны рукава джинсовой же курточки, а на плече примостился кожаный рюкзачок от Армани. Кроссовки на ногах больше напоминают карамельные конфеты, а размер наводит на мысль о том, что куплены они в отделе детской обуви.

Короче говоря, нью-йоркская подземка влечет сейчас на своих мутноватых волнах самую обыкновенную девчонку, таких сто — на сотню, и встречные молодые люди улыбаются ей, а стареющие дамы неодобрительно поджимают губы, заранее ненавидя Дейзи за молодость и свежесть. Фокус и нестандартность ситуации заключаются только в одном обстоятельстве, незаметном глазу публики.

Дейзи Сэнд — почти миллионерша.

На ее банковском счете много-много нулей, предваряемых плотной и солидной цифрой, а сама она является совладелицей небольшой, но крайне успешной и модной рекламной фирмы, славящейся своими веселыми и запоминающимися слоганами. Практически все, что когда-либо освежало ваше дыхание, придавало объем и шелковистость, брило, мыло и жарило, таяло во рту и говорило на языке вашего тела — делало это не без помощи Дейзи Сэнд и ее лихого коллектива единомышленников.

Дейзи не могла похвастаться интересной и захватывающей историей своей жизни. Она не пробивалась из низов, не завоевывала метрополию, не приезжала в Нью-Йорк с пятью долларами в кармане, не начинала посудомойкой и официанткой в «Макдоналдсе» — она всегда жила довольно-таки неплохо. Ее дед был связан с «Бритиш Петролеум» и оставил семье кучу акций, которые отец, в свою очередь, очень удачно пустил в оборот, занявшись антиквариатом. Образовавшуюся в результате кругленькую сумму по завещанию деда абсолютно честно поделили между всеми членами семьи, никто не ушел обиженным, и в двадцать лет Дейзи Сэнд решила открыть собственное дело.

Реклама была для нее первым шагом, проверкой сил, Дейзи вовсе не собиралась до самой старости сочинять всякую муру — однако успех на ее долю выпал ошеломляющий, и пока что ей все нравилось. Чудесные сотрудники, отличный просторный офис в старом квартале, поездки по стране, встречи с интересными людьми — Дейзи была вполне счастлива и в ближайшее время менять свою жизнь не собиралась.

После вонючей подземки даже воздух Центра казался свежим, и Дейзи с удовольствием шагала по узким улицам, глядя по сторонам и успевая рассматривать витрины магазинов. Разумеется, у нее была машина. У нее было пять машин, если уж на то пошло. Но проехать по центру Нью-Йорка в час пик можно только на танке, да и то не на всяком, а вертолет заводить она считала пижонством, кроме того, в старом квартале, где располагался офис, его было бы негде сажать. Именно поэтому каждое утро Дейзи Сэнд бросала свой изумрудный «ягуар» на промежуточной платной стоянке и ныряла в подземку, как и тысячи жителей Большого Яблока, ничем больше не выделяясь из толпы, разве только неизменно веселым личиком и улыбкой на губах, которые вполне можно было бы назвать чувственными и соблазнительными…