Кейт Вудсток - Подруга детства

Дейзи почти не расслышала начало, потому что голос у Гаса был глуховат и негромок, но уже через пару минут в зале установилась мертвая тишина. Слова Великого Барда лились рекой, их музыка завораживала, а голос Гаса только помогал этой музыке звучать. Никаких аффектированных интонаций, никакого сценического произношения. Просто стихи. Великие стихи.

Когда он закончил, в зале все еще было тихо. А потом Дубина Джексон зачарованно пробасил с задних рядов:

— Короче, это ваще… Уиллис, ты клевый парень. А еще можешь?

Гас вскинул голову. В темных спокойных глазах мелькнул озорной огонек, и он снова начал читать. Теперь поэзию вагантов — средневековых бродячих певцов, студентов и хулиганов. Дерзкие, порой на грани пристойности стихи, под которые хотелось петь и плясать, аккомпанируя себе на гулком барабане и пронзительных дудках.

Потом — Ронсара. Потом — Бернса.

Гас читал час с лишним, а ему хлопали и просили еще. Триумф был полным и безоговорочным, но с тех пор Гас ни разу не согласился повторить свой успех. Зато Дейзи с того вечера всерьез увлеклась литературой и за два года легко одолела всю программу факультета искусств, на который впоследствии и поступила.

Их с Гасом связывала дружба искренняя и чистая, дружба мальчишеская и детская, когда нет никакого кокетства и скрытого флирта, когда гуляешь до ночи и взахлеб рассказываешь другу все, о чем невыносимо хочется рассказать, и так же истово выслушиваешь его рассказы, и счастье бьет через край, а жизнь кажется прекрасной, и не страшны никакие опасности и трудности, потому что у тебя есть такой друг — все понимающий, все про тебя знающий, известный тебе наизусть, как любимая книга, которую открываешь снова и снова, хотя и прочитал ее раз сто от корки до корки…

Потом она узнала, что мама всерьез опасалась (14 лет, опасный возраст!) их романа. Потом хохотала вместе с Гасом, когда до них дошли сплетни о том, что они вместе спят. Это даже не обижало — настолько бредовым казалось само предположение о такой возможности.

Она влюблялась совсем в других парней, и Гас обо всех знал, выслушивал ее исповеди, серьезно советовал, как лучше поступить в том или другом случае, а после любовных неудач утешал ее и таскал по музеям и театрам, чтобы развеяться. Честно говоря, Дейзи не очень задумывалась, как обстоят дела на личном фронте у самого Гаса — сказывался женский эгоизм. В каком-то смысле Гас принадлежал только ей, и это было несомненно и незыблемо — так она привыкла думать.

Учеба в колледже на некоторое время развела их в разные стороны, но потом он позвонил — и прежняя дружба вернулась, как и не было двух лет разлуки. В «Эмеральд» она его позвала самым первым, рассчитывая на полноценное партнерство, но странный Умный Лис уперся и занялся в агентстве совершенно нетворческими делами — сантехникой, обслуживанием компьютеров и оргтехники, починкой всего на свете и связями с коммунальными службами. Ей бы удивиться — но Дейзи была просто счастлива, что ее друг рядом и, кажется, вполне доволен своим положением, а то, что он одновременно умеет чинить сантехнику и знает наизусть сонеты Шекспира… Гений — он и есть гений.

Гас был незыблем и вечен, как дневной свет, как звездная ночь, и их отношения оставались такими же чистыми и искренними, как в детстве.

Видимо, отчасти из-за Гаса у Дейзи никогда не было настоящих подруг. С девчонками было откровенно скучно, да и интересы большинства из них сводились к тряпкам и парням постарше. Здесь, в агентстве, Дейзи больше всех уважала мнение острой на язык, независимой, как кошка, и прямолинейной Доллис Браун, которая пришла работать одновременно с миссис Пардью, а полгода спустя привела Великого и Ужасного Джеда. Сью Джеркс и Мэгги Дойл попали в штат по рекомендации агентства по трудоустройству. Сью была чистым ангелом и легко вписалась в коллектив, а Мэгги… Она умела быстро печатать и могла навести порядок на рабочем месте за три минуты даже после взрыва водородной бомбы. Все, что выходило за рамки этих обязанностей, приводило Мэгги в состояние глубокой депрессии, зато кофе, поданный голубоглазой блондинкой с выражением лица «Я-совершенно-одна-в-этом-темном-лесу-спасите-меня-мой-герой», приводил даже самых вредных заказчиков в полностью расслабленное и умиротворенное состояние духа, после чего контракты подписывались одной левой.

Клифф Ричардс был костлявым воплощением Порядка и Порядочности, прекрасно дополняя собой финансовый гений миссис Пардью. Он разговаривал с клиентами на последней стадии подписания контракта, а также в продолжение выполнения оного, и даже творческие взбрыки Великого и Ужасного Джеда в изложении Клиффа выглядели вполне добропорядочными и надежными проявлениями творческого гения.