Мелани Морган - Сделай шаг

- Ах, оставьте, мистер О'Берри, - выпалила Кэрри. - Я вижу вас насквозь. У меня иммунитет против вашего неслыханного обаяния.

- В таком случае, Кэролайн, у нас все получится хорошо. - Он протянул руку. - Мы идем?

- Как много людей! - воскликнула Кэрри, выходя из машины перед зданием театра.

- Да, творится что-то небывалое, - согласился Майкл, когда они присоединились к скопищу знаменитостей, образовавших оживленные группы в величественном фойе.

Огромные колонны были сплошь увиты гирляндами цветов, а воздух, казалось, дрожал от гула возбужденных голосов. По пути Майкла постоянно окликали, и Кэрри обнаружила, что стала объектом множества любопытных взглядов. Ее представляли тем самым людям, которых она привыкла видеть на страницах газет и на экране телевизора.

Они медленно пробирались сквозь толпу. Изысканное черное платье, потрясающие драгоценности как магнитом притягивали восхищенные взоры, и Кэрри тысячу раз возблагодарила небеса за то, что не надела печальное недоразумение, каковым являлось ее розовое платье.

Вдруг она увидела Гарри. Он променял классический английский костюм на нечто вечернее от Армани, и это нечто не красило его довольно узкоплечую фигуру. Казалось, он чувствовал себя не в своей тарелке, и вид у него был отсутствующий. Совершенно очевидно, что именно Лесли настояла на том, чтобы они пришли. И именно Лесли заметила Кэрри первой. Ее глаза слегка расширились от удивления: уж слишком не похожа была теперешняя Кэрри на ту подружку невесты, с которой она познакомилась днем.

- Привет, Лесли, Гарри! Я очень рад, что вы здесь, - раздался голос Майкла откуда-то из-за ее плеча.

И почему она всегда считала Гарри высоким? Мужчины пожали друг другу руки.

Поднимемся наверх? - предложил Майкл и взял Лесли под руку. - Вы раньше бывали в Дублине? - спросил он, указывая им путь.

- Нет. Но всегда хотела. Моя мать была ирландкой.

- В самом деле? Расскажите мне о ней.

- Ты выглядишь очень… изысканно, Кэрри, - запинаясь, пробормотал Гарри, когда они последовали за первой парой. Он не взял ее под руку, и она, как ни странно, была ему благодарна за это. Если бы Гарри прикоснулся к ней, она могла бы закричать. - Ты очень… повзрослела.

Кэрри вздохнула поглубже. Пора начинать притворяться. Не ради Майкла, а ради собственной гордости.

- Да, повзрослела, Гарри.

- Разумеется. Возможно, если бы я был настойчивее…

Кэрри ощутила всплеск негодования - какая бестактность по отношению к жене, которая совсем рядом! Хорошо хоть, что Лесли не могла их услышать: она была слишком увлечена беседой с Майклом.

- Возможно, ты и в самом деле был недостаточно настойчив, - отомстила она. - Тебе не потребовалось много времени, чтобы найти другую.

- Я ждал…

Майкл обернулся - неужели он слышал этот разговор? Когда он послал Кэрри ослепительную улыбку, выражение его лица ни о чем ей не сказало. Очевидно, актерские способности - семейная черта О'Берри, решила Кэрри.

- Веселишься, дорогая? - проворковал он.

Она заставила себя улыбнуться в ответ.

- Все замечательно… дорогой, - добавила она под влиянием требовательного взгляда стальных глаз.

- Ты всегда любила оперу, - сказал Гарри, когда Майкл отвернулся. - Я тоже однажды собирался повести тебя.

- На мое восемнадцатилетие.

- Разве? - Он нахмурился. - А почему…

- Ты уехал на лето в Италию. И не вернулся вовремя. - Кэрри заметила, что ей все легче удается заставить себя улыбаться. - Ты прислал мне открытку.

«Рим великолепен, - писал Гарри. - Я останусь еще на неделю. Тебе нужно было поехать со мной». И она целую неделю засыпала в слезах, потому что хотела этого больше всего на свете. А он забыл о своем обещании повести Кэрри в оперу в день ее рождения. Он даже не помнил о том, что послал ей открытку.

В ложе их ожидали шоколад и цветы - белые розы для Лесли, красные для Кэрри, - а также изысканные, тисненные золотом программки, при виде которых Лесли восхищенно вскрикнула.

- Садитесь сюда, Лесли. - Майкл придвинул ей кресло. - А Кэролайн сядет здесь, между нами.

Он взял Кэрри за руку и, переплетя ее пальцы со своими, не отпускал даже тогда, когда она села. Этот нежный жест влюбленного человека не предназначался для посторонних глаз, и Гарри не заметил его. Он занял свободное кресло по другую руку от жены. Его губы неодобрительно сжались.

Как только погасли огни, Кэрри вырвала руку. Ничуть не смутившись, Майкл облокотился на спинку ее кресла. Но ей было уже все равно. Зазвучала увертюра, и она подалась вперед, решив ничего не замечать. Нет причин не наслаждаться спектаклем на сцене, даже если из-за спектакля, разыгрываемого в тесном мирке их ложи, ей было немного не по себе.