Элоиза Джеймс - Моя герцогиня

Джемма с улыбкой пригубила шампанское. В сердце теплилась искра радости.

— Ярко-красную помаду, Бриджит, — распорядилась она.

— Шалунья, — эхом отозвался джентльмен.

А вот как вы глядела герцогиня Бомон час спустя…

Волосы были тщательно напудрены и украшены зелеными розами с таинственно мерцающими изумрудными лепестками. Сияющие глаза смеялись, а крошечная темная мушка возле рта привлекала внимание к неотразимо пухлым красным губкам. Образ своевольной покорительницы сердец привлекал смелостью, хотя и не сулил легкой победы.

— Безупречно, — повторил Корбин, вставая с кресла.

— Вы просто чудо! — воскликнула Джемма, целуя его в щеку.

Гость расплылся в довольной улыбке.

— Обожаю создавать себе приятные развлечения, — гордо признался он. — Право, герцогиня, вечер обещает немало интересного.

Кембридж, поместье достопочтенного Уильяма Питта

26 марта 1784 года

Вот уже почти час герцог Бомон пытался вырваться из дома премьер-министра. Группа самых влиятельных джентльменов королевства провела две недели в бесконечных обсуждениях законов и законопроектов, в поисках самых надежных путей нейтрализации замыслов Фокса и наиболее эффективных способов блокировки предложений оппозиционера. Каждый убедительный аргумент изощренного политического противника и опытного оратора следовало подробно рассмотреть со всех сторон, оценив как отрицательные, так и положительные аспекты выступлений.

Элайджа долгими часами сражался за идеи, которые искренне считал справедливыми, — в частности, упорно пытался доказать необходимость срочного прекращения работорговли. Ряд битв удалось выиграть, хотя во многих случаях победа осталась за оппонентами. Что ж, суть политики как раз и состоит в умении взвесить и сопоставить неизбежные потери и возможные победы.

— Непременно передам ваши сомнения его величеству, — с низким поклоном пообещал герцог Бомон премьер-министру, достопочтенному Уильяму Питту. — Разумеется, со всем возможным тактом. Согласен, опасно устраивать королевское празднество в непосредственной близости от плавучей тюрьмы.

— Подчеркните, что эти кошмарные сооружения строились с другими целями, — напомнил лорд Стиблстич, цветущий джентльмен с маленькими глазками хитро выглядывавшими из-за пухлых щек. В сочетании с обычной, отнюдь не толстой фигурой лицо казалось излишне полным, а глаза и даже нос существовали в отдельных, специально предусмотренных углублениях.

Элайджа прикусил язык: спорить со Стиблстичем не имело смысла. Его величество и без того прекрасно знал, что пришвартованные на Темзе списанные военные суда создавались с иными целями, а теперь бесславно, как и весь английский флот, доживали свой век.

Однако присутствие на палубах и в трюмах сотен преступников создавало серьезную проблему, неожиданное столкновение с которой вряд ли могло обрадовать его величество. Более того, Элайджа не сомневался, что именно парламент нес ответственность за разумное решение накопившихся вопросов.

— Всего лишь на прошлой неделе бандиты пытались бежать, — добавил Стиблстич скрипучим голосом, не сомневаясь в оригинальности заявления.

— Дворецкий сообщил, что ваш камердинер чувствует себя значительно лучше, — обратился Питт к герцогу, не обращая внимания на брюзжание Стиблстича. — Как только желудок окончательно придет в норму, сразу отправлю парня в Лондон.

— Прошу прощения за доставленные неудобства, — снова поклонился Элайджа. — Не сомневаюсь, что Викери также чрезвычайно признателен за терпение и заботу. — Он повернулся и направился к выходу. Карета уже давно ждала в боевой готовности, чтобы доставить герцога на королевскую яхту «Перегрин», где…

Где ему предстояла встреча с Джеммой.

Две недели постоянных споров и продолжавшихся далеко за полночь попыток доказать коллегам по партии неэтичность занимаемой позиции довели его до полного изнеможения, и все же Бомон с радостью ждал возможности подняться на борт. Устроившись на мягком сиденье в углу кареты, он тут же крепко уснул и проснулся лишь от стука колес по булыжной мостовой лондонских улиц.

Достал из жилетного кармана часы и нетерпеливо взглянул на циферблат. В запасе оставалось всего лишь сорок минут — в случае опоздания «Перегрин» отчалит без него. Король пожелал выйти на середину реки и плыть вниз по течению, озаряя Темзу сиянием ярких огней и радуя окрестности оглушительной музыкой.