Сьюзен Кросби: Исцеление любовью

На трибунах и на поле вокруг них толпились люди, но Джек и Мики словно не замечали их, обмениваясь испытующими взглядами.

Только ее голос заставил его очнуться.

До четверга!

Джек растерянно смотрел, как она взбегает по лестнице и покидает стадион. Четверг, повторил он про себя. Три дня.

Стоя за сеткой, Джек разглядывал трибуны. Она обычно приходила минут через пятнадцать после начала игры — чтобы избежать каких-либо предварительных разговоров, полагал он, — но ему казалось, что сегодня она должна прийти во время — посмотреть, как он продвинулся.

Муж его бывшей жены плюхнулся на скамью рядом с ним.

Ты еще не виделся со своим жильцом? — спросил Дру.

Нет. Он приезжал в выходные, но я был в Чикаго и оставил ему записку, в которой просил позвонить мне. С тех пор, ничего о нем не слышал. На днях я заходил к нему, чтобы представиться, но он уже уехал.

Как зовут это чучело?

Мики Моррисон. Кажется, на следующей неделе он начинает преподавать математику в общественном колледже.

— Не жалеешь, что сдал дом?

Джек пожал плечами.

Нет, не жалею. Он сослужил свою службу.

Вот только Дэни сердится, что ты отнял у нее ее «кукольный домик». — (Джек улыбнулся.) — Знаешь, она совершенно особенная девочка, Джек. Вы со Стейси немало потрудились над ее воспитанием.

Ты тоже внес свою лепту.

Джек продолжал вглядываться в трибуны, в то время, как Дру упорно бил по земле своей битой.

Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты позволил ей называть меня папой. Для меня это очень много значит, — сказал Дру, откашлявшись.

Похоже, ее заботило то, что, когда у вас появится свой ребенок, и ему и ей покажется странным, если старшая сестра не будет называть тебя папой. Меня она называет папочкой, так что разница есть!

Она всегда была на редкость чуткой к чувствам других людей. Для ребенка это просто поразительно.

Мой брат был таким же. Господи, как мне его не хватает! Будь Дэн жив…

Джек повернулся на шум и движение вокруг них, уловил обрывки разговоров и смеха и тут заметил Крику… Тренера, пробиравшуюся на свободное место. Он поднял руку и был награжден столь же красноречивым приветствием. То, что она заметила его издалека, обрадовало Джека и придало уверенности. Может быть, сегодня ему повезет…

Он отбил один мяч, потом еще два, но ему помогла ошибка другого игрока. Не этим он хотел похвастаться. К тому же ему так и не представился шанс скользнуть.

Тренер во время игры была необыкновенно спокойна. Ему хотелось, чтобы она поддразнила его. Ему хотелось услышать «Эй, Конский Хвост», за которым следовали точнейшие указания, а то и оскорбления. Куда подевался ее залихватский вид? После игры он неотрывно наблюдал, как она обменивается рукопожатиями с членами команды соперницы. Когда наконец Тренер осталась одна, он перелез к ней через перила.

А ты делаешь успехи! — похвалила она.

Удар у меня еще паршивый!

Ну, это дело практики, — пожала она плечами.

Я готов отказаться от своего «я», если ты согласишься меня обучать!

Она задумалась над его словами. Прежнего Джека это бы оттолкнуло. Новый терпеливо ждал ответа.

Принеси пару бит и все мячи, какие сможешь захватить, — распорядилась она после долгого молчания.

В понедельник в шесть?

Почему ты такая грустная? — хотел он спросить, заметив ее усталый вид: она словно потерпела поражение в битве и теперь ей предстояло зализывать раны.

Она кивнула и отошла от перекладины.

У тебя все в порядке, Тренер? — спросил он, когда она обернулась.

Мики засунула руки в карманы. Я хочу, чтобы меня обняли, хотела она сказать. Мне одиноко, я устала от бессонницы. И шум в лесу меня пугает.

Тренер?

Она снова повернулась к нему. У него приятное лицо, в котором виден характер: глубоко по саженные голубые глаза, прямо глядящие на нее; челюсть выдает сильную волю; рот, с которого, казалось, готовы сорваться слова утешения или горячие, страстные поцелуи. Она не привыкла ни к тому, ни к другому и не осмелится принять ни то, ни другое. От него исходит уверенность в себе и сила. Он не боится рисковать. Он не боится потерпеть поражение. Она задавала себе вопрос, сможет ли он научить ее всему этому так же легко, как она научила его скользить.

У меня все в порядке, Конский Хвост! Просто я подумала о табличке «Требуются помощники», которую увидела на двери закусочной. Надо иметь это в виду!

Убедившись, что она, как прежде, поддразнивает его, он почувствовал облегчение. Однако же, как удается мне обман, подумала Мики. У нее была трудная неделя, и она невообразимо скучала по семье. Если не считать урока с Конским Хвостом и вежливых обменов репликами с продавцами в магазинах, ей за это время не пришлось кому-либо сказать и словечко, кроме пожалуй, пса, который как-то увязался за ней на речку. Он положил голову Мики на колени, и она приласкала его; потом, лизнув ее в лицо, пес убежал, сверкая на солнце золоченым ошейником и позвякивая застежкой поводка.