Памела Кент: Рискованное путешествие

Когда он отпустил Карин, она была слишком ошеломлена, чтобы соответственно реагировать. Губы ее горели и болели, мозг пребывал в каком-то отупении. Потом, увидев, как он насмешливо улыбается, она почувствовала, что ею овладевает яростное негодование.

— Это, видимо, и есть тот язык, на котором вы предпочитаете общаться? — сказал он, отступив в сторону и давая ей дорогу. — Вот уж действительно отличный способ познакомиться!

Второй раз за один вечер Карин размахнулась и ударила мужчину. На этот раз ее буквально трясло от ненависти, и она едва сознавала, что делает. Проходившая по коридору миссис Мейкпис стала невольной свидетельницей потрясающей сцены, во время которой ее милая компаньонка и всегда сдержанный мистер Уиллоугби смотрели друг на друга, как тигры в клетке, охваченные смертельной ненавистью.

Карин нечем было смягчить это потрясение миссис Мейкпис.

— Дорогая! — воскликнула миссис Мейкпис и замерла на месте, переведя на мужчину ошеломленный взгляд, видимо ожидая его объяснений. — Мистер Уиллоугби?

Смертельно бледный, со сверкающими зелеными глазами, он учтиво поклонился.

— Миссис Мейкпис, добрый вечер, — сухо произнес он.

Ее расширившиеся от изумления глаза остановились на красном пятне на щеке мистера Уиллоугби. Она просто не могла представить, чтобы это пятно появилось вследствие чего-то другого, кроме как несчастного случая. И все же, какой несчастный случай мог произвести этот подозрительно выглядящий синяк и почему Карин стояла вся напряженная и мрачная и, казалось, готовая вспыхнуть пламенем, подобным блеску ее рыжих волос в отсветах яркого света?

Эти ее рыжие волосы! О нет, с ужасом подумала миссис Мейкпис! Не может же он увлечься этой девушкой, когда она сама питает такое пристрастие к мистеру Уиллоугби! Конечно, он ведь знает, что она дочь приходского священника, и больше ничего!

— Я повсюду искала вас, мистер Уиллоугби, — сказала она, притворяясь, что не замечает ничего скандального. — Видите ли, я считаю, что вы положительно не можете отказать мне в возможности реванша сегодня…

Но Кент Уиллоугби, не дослушав ее, круто развернулся и удалился прочь. Однако прежде чем уйти, он ледяным голосом пожелал спокойной ночи, ясно дав понять, что его пожелание относится к обеим леди.

— О, дорогая, — сказала миссис Мейкпис. — Что случилось? — И она обернулась за разъяснениями к Карин.

«Ариадна» неуклонно следовала своим курсом, и после Гибралтара приятное тепло сменилось удушливым зноем, так что пассажиры уже не могли обходиться без веера.

Обогнув мыс Доброй Надежды, они оказались в Индийском океане. Карин восторгалась бесконечной чередой ярких солнечных дней и бархатных ночей, когда на огромном небосклоне возникали мириады сверкающих звезд, и от их молчаливого торжественного танца кружилась голова. Том Паджет, которому она простила неловкую попытку поцеловать ее, взяв с юноши обещание никогда не повторять подобной дерзости, — он оговорился, что только если она сама не проявит инициативы, — находил Карин похожей на наивного и очаровательного ребенка, когда, придерживаясь за поручень, она закидывала голову и всерьез пыталась сосчитать звезды. Одна, две, три…

Обыкновенно уже на этой стадии попытки учета небесных бриллиантов у Карин начинала кружиться голова, и ей случалось на секунду потерять равновесие. Том быстро подхватывал девушку, но она неизменно уклонялась от его объятий. Они обменивались быстрыми взглядами: она — предостерегающим, молодой человек — удрученным. Между ними существовала договоренность, и Том честно старался придерживаться ее условий, но тропические ночи сами по себе были достаточно сильным искушением. В конце концов, пора бы уж им добиться некоторого прогресса во взаимоотношениях, временами с обидой думал Том. Если уж им суждено сблизиться, считал он, лучше, чтобы это произошло по дороге в Австралию, потому что потом они могут никогда больше не встретиться.

Но Карин оказалась не из тех девушек, которые легко идут на сближение. Вероятно, это было следствием воспитания в семье приходского священника. Всегда дружелюбная, она обладала какой-то свежестью и непосредственностью натуры. Том был буквально очарован девушкой и едва ли не влюблен, но с тоской сознавал, что она не проявляет никаких признаков ответного чувства.

Он не ошибался. Карин действительно была далеко от того, чтобы влюбиться в кого бы то ни было. Зато ею овладело непреодолимое отвращение к одному из пассажиров. Это был Кент Уиллоугби, который уже не играл по вечерам в бридж с миссис Мейкпис.