Аманда Мэдисон - Полная капитуляция

Подавив панику, она вспомнила сынишку — как радостно он выбежал из дома, готовясь ехать к миссис Бентон. Его маленькие ножки в закатанных выше лодыжек джинсах и белых кроссовках прошлепали по дорожке. Энн всегда покупала Стивену одежду «на вырост» в расчете, что он сможет проносить ее хоть пару сезонов.

Остановившись перед машиной миссис Бентон, мальчик обернулся, помахал рукой и послал Энн воздушный поцелуй.

— Мамочка, я тебя люблю!

На глаза Энн тогда навернулись слезы, и она, засмеявшись, послала сыну ответный воздушный поцелуй. А сейчас женщина ощутила укол тревоги: а вдруг что-нибудь случится? Что, если она его потеряет? Что, если…

От этих «что, если» можно было сойти с ума. Сердце Энн так и зашлось от забурливших в нем чувств. Любовь мешалась в нем с тревогой и решимостью. Не может она подвести Стивена! Он — единственное, что есть у нее в жизни.

Энн устремила на Рубена невозмутимый взгляд, и ее губы изогнулись в легкой улыбке.

— Что может быть криминального в том, что человек хочет прогуляться?

— Ничего. Просто прежде прогулки были тебе не очень-то по душе.

— Ну и что? Мне было восемнадцать. Естественно, я предпочитала носиться на мотоциклах и спортивных машинах — мне нравились острые ощущения. — И тут же с безжалостной прямотой Энн про себя прибавила: вроде тех, что ты создавал мне по сто раз на день.

Рубен велел водителю подъехать к небольшому парку — излюбленному местечку жителей Южного Бостона. Впрочем, сейчас здесь уже было тихо и безлюдно. Лимузин подкатил к обочине, и Энн с Рубеном вышли.

Они медленно прогуливались, снова и снова стоически обходя небольшой фонтан в центре парка. Вечер для конца сентября выдался на удивление теплым. В воздухе стоял пряный запах опавших листьев, лето медленно уходило, уступая место осени.

Оба молчали. Энн, кусая губы, ломала голову над тем, что бы такое придумать в ответ на его предложение, как удовлетворить его жажду мести, не подвергая при этом опасности сына. Однако в голову ничего путного не приходило. Судиться с Рубеном ей не по силам. Схватить Стивена в охапку и бежать не имело смысла: раз Рубен уже однажды выследил ее, выследит и опять, и тогда уж он по-настоящему будет жаждать крови.

Наконец Рубен заговорил.

— У тебя нет выхода, — объявил он, засунув руки в карманы брюк и бросая на Энн странный косой взгляд. — Тебе не удастся сбежать, не расплатившись.

По спине Энн пробежал холодок. Он снова догадался, о чем она думает.

— Расплата… Какое-то дикое предложение. Ты просто пытаешься меня унизить.

— Умница, что сообразила. Ты ведь унизила меня перед семьей, друзьями, знакомыми, партнерами — перед всем светом. Тебе еще повезло, что твое унижение будет… не таким публичным.

— С чего ты взял, что я соглашусь?

— Когда-то ты была смелой до безрассудства. Ты жаждала приключений, путешествия в неведомое. Неужели это неведомое тебя больше не привлекает?

Нет, не привлекает. С тех пор, как она познала материнство, — нет. Энн и так жила в постоянной тревоге за Стивена — за его безопасность, за его здоровье, за его будущее. Став матерью, она решительно отказывалась понимать своих родителей, с раннего детства таскавших ее за собой по всей Латинской Америке и останавливавшихся на ночлег чуть ли не посреди дороги. Они вели опасный образ жизни, и в конечном итоге им это дорого обошлось.

Сердце защемило болью, хотя время почти стерло из памяти Энн лица родителей, она помнила их больше по фотографиям.

— Теперь я предпочитаю жить проще, — слабым голосом отозвалась Энн. — Мои отношения с людьми больше ничем не осложняются.

— Как с Уиллом, например?

— Оставь ты его в покое!

— И не подумаю. Он для меня враг.

— Он-то как раз не враг, а вот ты…

Рубен рассмеялся, и этот приглушенный смех резко отозвался в тишине.

— Всего четыре дня. Четыре дня — и ты свободна! Сможешь выйти замуж за своего Уилла. Создать семью и жить своей жизнью.

Ох, как же это на него похоже! Хитрый дьявол, он так ловко умеет манипулировать людьми. И искушать их, как и положено дьяволу.

Причем этот дьявол явно хорошо знает, что делает. Он наверняка помнит, как она тянулась к нему снова и снова, отдаваясь телесным радостям. В своей неопытности она никак не могла насытиться и жаждала все новых и новых наслаждений.

С Уиллом все было по-другому. Она, конечно, сама была во всем виновата, но при всей благодарности к Уиллу Энн не могла не признать, что ей не слишком приятно, когда он до нее дотрагивается. Она твердила себе, что после свадьбы все изменится, но так ли это?