Джеки Браун - Пролог

Солнце уже село. Висящие фонари освещали патио, а огни домов, рассеянных по склону холма, походили на отражения звезд, мерцающих в небе. Через некоторое время появился Анжело с пастой, бутылкой вина и двумя бокалами.

— Я не буду пить вино, — сказала Атланта.

Анжело все равно поставил бокал рядом с ее тарелкой.

— Это на случай, если ты вдруг передумаешь. Ничто не делает еду такой вкусной, как бокал хорошего вина.

— Ладно, уговорил. Я выпью полбокала.

Прежде чем они закончили ужин, Атланта выпила еще половину. Анжело оказался прав насчет вина. Оно усилило вкус томатного соуса. Она не помнила, когда в последний раз получала такое удовольствие от еды.

— Бесподобно, — сказала она, подцепив вилкой остатки пасты. — Я всегда любила итальянскую кухню, но не могу понять, что делает этот соус таким особенным.

— Особый вид базилика. Очень редкий. Произрастает только в Монта-Корренти. — Между его бровей залегла глубокая складка. — Когда я впервые вошел в этот дом и вдохнул аромат соуса, доносившийся с кухни, я вспомнил, как мы с отцом и Алексом ходили на берег реки за базиликом. Мне тогда было года три.

— Я слышала, запахи лучше всего пробуждают воспоминания.

— Так и есть.

Он говорил без особой радости, и Атланта не стала спрашивать, были ли эти воспоминания приятными. Даже если и так, они были омрачены тем, что происходило в последующие годы.

Она допила вино.

— Хочешь еще? — спросил Анжело.

— Нет, спасибо. Мне достаточно.

— Кажется, итальянцы в подобной ситуации говорят bastа.

— Верно. — Она кивнула. — Это слово надо знать.

— Только будь осторожнее, — предупредил ее Анжело. — Если слишком часто его использовать, можно пропустить интересные приключения.

Он ожидал услышать от нее, что ей больше не нужны приключения. Он не стал бы ее за это осуждать, тем более сейчас, когда назревал новый скандал в связи с тем, что папарацци сняли их вместе в аэропорту Рима.

Вместо этого она пристально посмотрела на него в мягком свете фонарей:

— Я ничего не имею против приключений, но всегда нужно оставаться рассудительной.

— С этим у тебя все в порядке.

Допив вино, Анжело откинулся на спинку стула. Когда он попытался сложить руки за головой, его лицо исказила гримаса боли. Он тут же опустил руки и схватился за плечо.

Глаза Атланты расширились.

— Ничего не говори. — Это прозвучало скорее как мольба, нежели предупреждение.

— Хорошо. Я не буду говорить об операции и качестве жизни, — пообещала она. — Но меня интересует одна вещь.

Боль понемногу начала утихать. Прищурившись, Анжело посмотрел на Атланту:

— Какая?

— Что ты планируешь делать после бейсбола?

После? Это слово подействовало на него как удар под дых. Никаких «после». Так же, как все эти годы он убеждал себя в том, что не было никаких «до». Бейсбол был всей его жизнью.

— Я никуда не ухожу. — Даже до того, как Атланта подняла брови, Анжело понял, что это прозвучало слишком резко. Однако это не помешало ему добавить: — Я буду готовиться к следующему сезону.

— Я сейчас говорю не о следующем сезоне и не о том, который будет за ним. Ты не можешь вечно играть в бейсбол, Анжело.

Он слышал это и от других людей, в том числе от более молодых членов своей команды, размышлявших о том, что их ждет по окончании спортивной карьеры. Обычно Анжело отвечал на этот вопрос в шутливой манере. На этот раз он принял реальность и, глядя на звездное небо, признался:

— Я не знаю, что буду делать.

— У тебя много вариантов.

Это действительно так. Он мог стать тренером. Ему уже поступали подобные предложения. Он мог приобрести какой-нибудь бейсбольный клуб. Эта возможность казалась ему заманчивой, но…

— Игра для меня все.

— Не все, — мягко возразила Атланта.

— Для меня все. Она спасла меня. Алекс и бейсбол — это то, что помогло мне не стать частью печальной статистики.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Атланта.

Об этом периоде своей жизни он обычно не рассказывал, тем более красивым женщинам, которых приглашал на свидания.

Но эта женщина искренне за него переживала и была готова его выслушать.

— Я был трудным подростком и постоянно попадал в неприятные истории, поскольку был глуп и не задумывался о возможных последствиях. Еще я был безумно зол, — признался он.

— На отца? — предположила Атланта.

— На него. И на мать. — Анжело фыркнул. — Черт побери, я был зол на весь свет. — В небе были тысячи звезд. Уставившись на одну, он продолжил: — До нас с братом никому не было дела. Мать каждую ночь приходила домой пьяная. Она была консультантом по связям с общественностью. У нас была крыша над головой и еда, когда она не забывала сходить в магазин. По правде говоря, я не знаю, как ей удавалось сохранять работу.