Марис Соул - Никаких обещаний

— Неужели?

— О да! — она вслушивалась в каждое слово, произнесенное на вечеринке, которое могло только относиться к нему. — Вы человек-тайна. Кажется, никто ничего о вас не знает.

— Да и знать-то, собственно, нечего.

На этот счет у нее были сомнения.

Эшли представила его Лиз Бемер, считавшей себя психологом; Эндрю МакДжи и группе гостей, которых он развлекал своей поэзией; паре, живущей в свободном браке в конце коридора на их этаже; двоим мужчинам, делящим квартиру и постель этажом выше; и еще полдюжине мужчин и женщин, которые работали с ней у Штедфельда.

— Вирджиния, моя секретарша, и Род, один из директоров фирмы, сейчас на кухне, — добавила она, махнув рукой в сторону кухонной двери. — Чарли спустился вниз за вином, он хочет нас угостить. А Дейв Пачеко в спальне вместе с…

Она не закончила. В комнату вошел Чарли. У него в руках была еще не открытая бутылка вина.

— Вам придется это попробовать, — сказал он, направляясь к ним и улыбаясь Эрику. — Итак, вы все-таки пришли.

— А я все-таки думал, что могу попросить вас немного приглушить звук.

Эрик взглянул в сторону магнитофона, и Эшли поняла, что ее игра, которой она тянула время, не изменила его решения. И все же она надеялась удержать его, чтобы узнать о нем побольше и понять, наконец, почему этот человек не выходит у нее из головы с тех самых пор, как она впервые его встретила.

— Дейв еще не закончил танец, — объяснила она. — Как только он закончит, я приглушу звук.

Брови Эрика вопросительно поднялись, но прежде чем он успел что-либо сказать, заговорил Чарли:

— Слышал сегодня кое-что интересное об одном ниндзя, сотрудничавшим с полицией.

Эрик мгновенно перевел взгляд на Чарли:

— От кого вы это слышали?

— У меня в полиции есть дружок, старый приятель, со дня на день он собирается на пенсию. Я сказал ему, что знаю настоящего живого ниндзя, и он вспомнил, что до него доходили слухи, будто пару лет назад на них работал один ниндзя и что этот парень участвовал в какой-то особо секретной операции. Он сказал также, что, опять-таки ж по слухам, парень этот всегда одевался во все черное. — Взгляд Чарли скользнул по черной водолазке Эрика, черным джинсам и спустился к черным кроссовкам. Потом Чарли улыбнулся и сказал: — Ну, что вы на этот счет думаете?

Эшли знала, что он сам думает на этот счет: Чарли подозревает, что Эрик и есть тот самый ниндзя.

Выражение лица Эрика, однако, ничуть не изменилось. Бросив серьезный испытующий взгляд на Чарли, он сказал:

— Люди, практикующие искусство ниндзя-цу, часто одеваются в черное. Но рассказ вашего друга весьма сомнителен. Как законнопослушный гражданин я был бы очень обеспокоен, узнав, что какой-то ниндзя работает на полицию. Я бы непременно задался вопросом, а что это за столь секретная операция, в которой задействован этот человек, и не противозаконно ли все это?

— Подобная мысль действительно посетила меня, — признался Чарли, — но мне также пришло в голову, что этим ниндзя вполне могли быть и вы. Не так ли?

— Я учитель боевых единоборств. Однажды мне пришлось сотрудничать с представителями полиции, речь шла о методах самозащиты. Полагать, что я могу заниматься чем-то помимо преподавания боевого искусства, означает верить досужим слухам.

Эшли наблюдала за Эриком все то время, пока он отвечал Чарли, и поражалась, насколько мало она может судить о его внутреннем состоянии по выражению лица и движению тела. Он был человеком, полностью контролирующим свои эмоции и разум. А его разум работал достаточно оперативно. Она восхищалась той ловкостью, с которой он ответил Чарли, по сути не ответив ему вовсе. О, как бы ей хотелось, чтобы некоторые из ее клиентов научились бы столь же откровенным и в то же время уклончивым ответам на вопросы журналистов.

— Сколько времени вы живете в Анн-Арборе? — спросил Чарли, без сомнения все еще прорабатывая свою необычайную версию.

— Дайте припомнить, — Эрик улыбнулся. — Где-то около десяти дней.

Чарли нахмурился:

— И вы никогда не жили в Анн-Арборе до того, как переехали сюда?

— Никогда, — Эрик перевел взгляд на Эшли.

Она ничего не говорила, и все же он понимал, что она следит за каждым словом беседы и делает свои собственные выводы. В ее голубых глазах Эрик замечал то же замешательство, что и в глазах Чарли. Но ни Чарли, ни Эшли не знали, как толковать его ответы, и он находил это вполне удобным для себя.

Эрик снова взглянул на Чарли:

— Я жил в Токио, Киото, Нью-Йорке и Детройте. Будучи ребенком, я шесть месяцев в году проводил в Штатах, а шесть месяцев в Японии. До сих пор я считал себя кочевником.