Кристин Григ - Я не отступлю…

Роналд молча встал и начал одеваться.

— Дорогой, в этом нет никакой необходимости.

— Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя одну среди ночи?

— Извини, но я поеду одна. Не хочу, чтобы ты видел сейчас моего брата. Это может ухудшить его состояние. Когда-нибудь позже, возможно, я и познакомлю вас. А сейчас я поступлю так, как считаю нужным.

Неожиданно для самой Элизабет ее последние слова прозвучали как вызов, почти как оскорбление.

— Прости, дорогой! Я не хотела тебя обидеть, — спохватилась она, но было поздно.

— Номер таксопарка внизу, в телефонной книге, — сухо сказал Роналд.

Он вышел из спальни и закрыл за собой дверь…

Элизабет нашла Эвана в самом дешевом номере мотеля лежащим ничком на кровати. Рядом на полу валялась смятая одежда. Уткнувшись лицом в подушку, он тихо стонал. Пожалуй, никогда еще она не видела брата в таком ужасном состоянии.

— Эван, дорогой! Что с тобой? — обняв содрогающееся от конвульсий тело, воскликнула Элизабет. — Ничего не бойся. Я люблю тебя и всегда буду с тобой, мой милый…

Не успела она закончить фразу, как сзади раздалось невнятное восклицание. Обернувшись, Элизабет, к своему изумлению, увидела застывшего в дверях Роналда.

— Роналд! Как ты здесь оказался?

В ответ он молча обвел глазами убогий номер. Его взгляд остановился на Элизабет, сидевшей на кровати и прижимавшей к груди голову мужчины.

— Какая банальная ситуация, — наконец произнес он. — Зато все предельно ясно и не нужно спрашивать, что ты здесь делаешь. — Боже, за что ты во второй раз так жестоко наказываешь меня? — недоумевал Роналд. — Не волнуйся, Элизабет! Мы оба играли каждый свою игру. Просто ты несколько раньше меня раскрыла свои карты.

— Какую игру? О чем ты?

— Неужели ты в самом деле поверила, что я женюсь на тебе? — засмеялся Роналд. — Чего только не наобещает мужчина, чтобы затащить женщину в постель. Нет, дорогая, я не такой дурак, как твой Пауртон.

Элизабет вздрогнула как от удара.

Повернувшись, Роналд вышел из жалкого номера. Он никогда не забудет этой ужасной сцены. Она будет стоять перед его глазами до конца дней.

Детство Роналда прошло в лачуге, стоявшей на самой окраине захудалого городишки. И все равно он не знал более прекрасного места на свете, чем его родная Монтана.

Приближалась ночь. Фиолетовые тени простирали свои длинные пальцы к отрогам гор. Краснохвостый орел парил над каньоном в поисках добычи. Лошадь Роналда фыркнула, нетерпеливо переступая ногами. Наклонившись, он ласково потрепал ее по шее.

— Спокойно, мальчик! Спокойно!

И в самом деле, причин для волнения больше не было. Элизабет ушла из его жизни, ушла раз и навсегда…

Он вспомнил, как облегченно вздохнул Элиот, услышав, что свадьба Роналда расстроилась. Почему же в таком случае он все время думает о ней?..

Уже почти стемнело. Лошадь осторожно ступала по узкой тропинке, навострив уши.

Дома Роналда ждет приготовленный экономкой ужин. Слегка поковыряв в тарелке, чтобы не обижать добрую женщину, он заученно поблагодарит за вкусную еду и пройдет в кабинет. Там он разведет огонь в камине, поскольку вечером с покрытых вечными снегами гор даже в июне приходит прохлада, и сядет к письменному столу, чтобы поработать, а вернее, сделать вид, что он работает над привезенными с собой документами. Потом, посмотрев на часы, скажет себе, что пора ложиться, и направится в спальню, где стоит огромная кровать с балдахином, в которой он когда-то мечтал нежиться вместе с Элизабет.

Опять эта Элизабет! Какого черта он все время вспоминает о ней! Что он в ней нашел такого необыкновенного? Абсолютную порядочность? Вот уж не тот случай. Любящую его женщину, способную на беззаветную преданность? Элизабет даже не пыталась притвориться, что питает к нему какие-либо чувства.

И вдруг он снова услышал шепот, которым она произносила его имя в момент любви. Почувствовал на губах сладость ее поцелуев. Вспомнил, как она прижималась к нему во сне, положив голову ему на плечо, а руки на грудь, как будто боясь, что он уйдет и оставит ее одну…

С раннего утра и до позднего вечера Роналд изводил себя тяжелой физической работой. За эти дни он пробурил сотни ям под столбы для новой изгороди, чтобы хоть так выкинуть Элизабет из головы. Рабочие смотрели на него с удивлением, но вопросов не задавали. Здесь было не принято приставать с расспросами. Мысли человека принадлежат только ему. Захочет, сам поделится, не захочет — так тому и быть.