Дафна Клэр - Поцелуй у водопада

Сорель полагала, что он знал или хотя бы догадывался, что она девственница. Она имела краткие романы с молодыми людьми, но никого из них не принимала всерьез. В глубине души она не сомневалась, что ей предназначено стать невестой Блейза, и отдаться кому-то другому считала обманом.

У него же таких предрассудков, скорее всего, не было. Наверняка его опыт значительно превосходил ее.

Четыре года назад такое положение не волновало Сорель. Почему же теперь подозрение, что подобное возможно, наполняет ее отвращением? Она почувствовала, как ногти впились в ладонь, и попыталась расслабиться.

Если Блейз не может оторваться от прошлого, то не только он один. При первом же взгляде на него у нее в душе открылся ящик Пандоры и вырвались враждебные чувства.

Но Сорель не хотела ссориться — кидать обвинения, обмениваться колкостями, которые никуда не приведут, только добавят топлива в тлеющий костер воспоминаний.

— Я уверена, что занятие любовью с тобой было бы приятным событием, — сказала она, пытаясь одолжить часть его объективности. — Ведь ты все делаешь хорошо, не так ли?

— Я не считаю себя совершенством.

— У тебя все получается само собой. — Бесполезно, сарказм не поможет ей успокоить разбушевавшиеся нервы.

— Безусловно, нет, — резко ответил он. — Хотя ты всегда считала по-другому.

— Не я, — возразила она, — обстоятельства. Я не дала бы нам зайти так далеко. — Тогда ее заставляла медлить надежда уловить какой-то знак, говорящий, что Блейз, как и она, с каждым днем все больше погружается в любовь. Что их брак будет чем-то другим, нежели практичной сделкой с добавкой такого пустячка, как секс. Но самое большее, что Блейз делал каждый раз, — это небрежно бросал на прощание: «Я люблю тебя, дорогая». Вместо того чтобы сблизиться за время помолвки, они отдалялись все дальше и дальше. Во всяком случае, ей так казалось.

Блейз резко затормозил перед домом ее родителей и повернулся к ней.

— Ты должна была довериться мне, и мы вместе разрешили бы все твои проблемы.

— Да, наверное, ты бы попытался. — Блейз всегда старался помочь ей справиться с любыми неприятностями. Но здесь дело заключалось в нем самом. — А ты сам разве не видел, что что-то идет неправильно?

— Я понимал, что на тебя лег большой груз — на нас обоих. Сумасшедшие недели перед свадьбой измотали всех, ведь родители решили сделать ее величайшим событием года. У нас почти не оставалось времени для себя. Но если тебе было плохо, ты могла бы сказать. Дала бы нам шанс разобраться во всем.

Он и сейчас может заставить ее пройти все заново. Он всю жизнь умел так или иначе заставить ее делать то, что он хочет. Но она наконец поняла, что пора принимать собственные решения, ни перед кем не прогибаясь.

— Мне пришлось разобраться самой.

— Наиболее радикальным образом? — Блейз держал свой нрав в крепкой узде, о чем говорили его напряженное лицо и скрипучий голос.

— В результате у меня остался только один выход. — Если бы у нее хватило мужества уйти от него раньше, все были бы меньше травмированы. Сорель нажала ручку и толчком открыла дверцу машины. — Спасибо, что подвез.

Блейз тоже вышел и успел подойти, пока она закрывала дверь. Глядя на темные окна, он сказал:

— Похоже, твои родители еще не приехали. Пойду посмотрю.

Сорель знала, что удерживать его бесполезно. Он прошел следом за ней к входной двери и подождал, когда она отопрет.

Она вошла в холл, стала шарить по стене в поисках выключателя и обнаружила, что Блейз вошел следом. Крупная темная фигура заполнила дверной проем, нервировала ее, и Сорель безуспешно водила пальцами по стене. Он подошел помочь, и их руки столкнулись: на ее кисть легла большая ладонь.

Она слышала его тяжелое дыхание. Его руки оторвали Сорель от стены, в темноте он повернул ее к себе лицом и притянул к груди. Их тела соприкоснулись. Она почувствовала его тепло и силу.

Он хочет меня поцеловать, подумала Сорель, от удивления приоткрыв рот. И тут его губы нашли ее и решительно и безжалостно раздвинули их. Последовал жаркий и страстный поцелуй, который нисколько не напоминал их прежние поцелуи. Похоже было, что Блейз стал другим человеком, склонным к своего рода чувственному отмщению, с налетом злости и желания.

Под его атакой голова у нее запрокинулась, и ответное желание, смешанное с трепетом, когда волна адреналина стремительно прокатилась по телу, заставило ее задрожать в его руках. В бессильных попытках уклониться Сорель стала извиваться, только раздразнивая его. Тогда она застыла, и он вдавил ее в стену, язык его проник в рот, посылая кровь толчками разбегаться по горячим жилам. У нее подкосились ноги.