Оливия Гейтс: Повелеваю - стань моей!

Фара смешалась. За что он ее благодарит?

— И спасибо за откровенность, — сказал он. — Теперь и я могу искренне признаться, что, когда вы посмотрели в мою сторону, мне тоже показалось, что в зале стало как-то чересчур жарко.

Избегая его взгляда, она вдруг ощутила его руку на своем подбородке, словно он желал приподнять ее лицо и посмотреть в глаза. Неожиданно для нее самой его легкое прикосновение повергло Фару в трепет.

— Так давай повторим это, — вполголоса проговорил он.

Их глаза встретились помимо ее воли, и Фаре показалось, что она сейчас утонет в их бездонной глубине. Он медленно убрал с лица ткань, наполовину скрывавшую его.

— Посмотри на меня... — В его голосе слышалось то приглушенное волнение, которое испытывала и она сама.

Он был потрясающе красив. Она смотрела на него как на какое-то чудо, не в силах отвести взгляд. Странное томление и восторг рождались в ее груди.

Демон во плоти. Ошеломительно прекрасный демон.

Свободный покрой его одежды не позволял судить о его телосложении, но от него исходила такая сила, что Фара не сомневалась: изъянов просто не может быть.

Фара пожалела, что она не поэт и не писатель. Она могла повелевать цифрами, но искусство слова ей было неподвластно.

Этот мужчина был не просто красив. Он обладал такой мощной харизмой, что его энергетика и величие ощущались на расстоянии. Сомнений быть не могло: перед ней яркая, неординарная, выдающаяся личность. Это читалось в его глазах, в которых светился недюжинный ум, сквозило в каждом жесте, вплеталось в тембр его голоса.

Фара стояла словно пьяная и чувствовала, что у нее начинает кружиться голова. Но как это возможно, если она не сделала ни одного глотка шампанского? Выходит, можно опьянеть от... красоты?

— Вы прекрасны! — восхищенно выпалила она, не подумав, и тут же прикусила язычок, едва не застонав от досады.

«Ну надо же было сморозить такую глупость! Хоть бы он сделал вид, что не слышал!» — взмолилась Фара.

Шехаб промолчал. Но не из чувства такта или потому, что угадал ее мысли, — у него просто отнялся язык.

Эта женщина ошеломила его, ведь он представлял ее себе совсем иначе. Каждым своим словом, жестом она опровергала сложившееся о ней мнение. Если, конечно, это не было искусной игрой.

Впрочем, это уже было не важно. Демон она или ангел — его задача остается прежней. Изменилось только отношение самого Шехаба к тому, что он задумал: соблазнить эту женщину ради блага своей страны. Это был его долг.

Долг, который он готов исполнить с удовольствием.

Она собралась уходить. Его молчание ей надоело. Тем более что босиком стоять на мраморном полу было не очень-то приятно. Она надела одну бальную туфлю, и, когда наклонилась за второй, Шехаб понял: если он и дальше будет вот так стоять столбом, она исчезнет.

Этого нельзя было допустить. Ухватив ее запястье, он взял туфлю у нее из рук. Потом, гипнотизируя Фару своим взглядом, опустился на колено и медленно приподнял юбку, обнажив ногу до половины бедра.

Колени у нее задрожали, сердце бешено заколотилось. Чтобы не упасть, Фара оперлась о балюстраду. Он неторопливо провел ладонью по ее ноге от бедра до лодыжки, обхватив пальцами ступню.

Откуда-то со стороны донеслись подбадривающие выкрики, но он пропустил их мимо ушей. Единственное, что в эту секунду имело значение для Шехаба, — участившееся дыхание женщины, ее тихий вздох. Она не сказала ни слова против. Едва коснувшись этой прекрасной обнаженной ноги, он ощутил, будто искра пробежала по его руке. И был потрясен этим.

Впрочем, и Фара была изумлена не меньше его. Шехаб чувствовал, как она дрожит, и холод здесь был ни при чем.

— Знаете, о чем я подумал? — Голос его прозвучал как-то хрипло. — Я никогда не встречал такой необычной и прекрасной женщины. Вы заставили меня стыдиться...

— Я... что? — переспросила Фара, подумав, что ослышалась, и попыталась высвободить свою ногу. — Конечно, я сказала глупость. Мы оба это понимаем. Не старайтесь ее сгладить.

Но когда этот необыкновенный, потрясающий мужчина прижал ее ступню к своей груди, как раз там, где билось сердце, она смешалась так, что потеряла дар речи.

— Пожалуйста, не извиняйтесь. Не нужно. Я просто неудачно выразился. Ваша искренность застала меня врасплох. Я никогда не встречал человека, тем более женщину, которая не побоялась быть настолько откровенной. Это восхитительно!

— Восхитительно? Вы хотите сказать, мучительно! Лично для меня это так и есть, особенно в эту минуту.