Кэрол Дин - Голос любви

— Мы приехали, мисс Дукет, — объявил он, останавливая лимузин у особняка на Итон-сквер — в одном из самых престижных районов Лондона.

— Нэнс, — произнесла Симона, нажав на кнопку переговорника, — после того как мы устроимся, я и… — она сделала паузу, покосилась на своего спутника, — мистер Блюделл хотели бы пробежаться по магазинам.

— По магазинам? — Голос Блю звучал удивленно, но на лице не дрогнул ни один мускул.

— По магазинам, — повторила она. — Если только в вашем мешке не найдется вдруг подходящего костюма для званого вечера.

Блю неохотно помотал головой.

— Я так и думала. Вечером нам предстоит ужин, который дает Джозефина, и я хотела бы, — она бросила недвусмысленный взгляд на его видавшие виды сандалии, — чтобы вы хотя бы выглядели прилично. Для этого есть лишь один способ — купить вам что-нибудь. Вы не возражаете, если я сама подберу для вас одежду? — Голос ее был приторно-сладким, почти медовым, однако капельки яда настойчиво сочились сквозь каждое слово.

Из-за очков Блю она не могла видеть его реакцию. Заметила лишь, как он слегка потянул себя за серьгу.

— Нет проблем, — произнес Блю через мгновение. — Я люблю слоняться по магазинам.

— Вот и отлично. — Симона старалась говорить спокойно, даже равнодушно, хотя на самом деле его энтузиазм разочаровывал ее. Неужели он не устал? Будь ее воля, она бы провела все это время в постели, а не в походах по магазинам, так как чувствовала себя совершенно разбитой.

— Отлично, — тем не менее повторила она. — Встретимся через час в библиотеке.

Нэнс открыл для нее дверцу, и Симона, не оглядываясь, вышла из машины.

Блю откинулся на спинку сиденья. Знала бы эта красотка, что хождение по магазинам он на самом деле ненавидит больше всего на свете! Не говоря уже о том, что сейчас ему не хотелось ничего, кроме как отдохнуть после полета, продлившегося, как ему казалось, целую вечность, да еще с долгой остановкой в Чикаго. Ему удалось, правда, немного поспать в самолете, но все равно этого было недостаточно. В былые дни ему довольно много пришлось поколесить по миру, но он никогда не тратил время на такую ерунду, как магазины.

Однако Симона была права: одежды, подходящей к столь торжественному случаю, у него действительно не было. По крайней мере с собой. После звонка Нолана он едва успел загнать яхту в гавань и сесть в вертолет. Как ни нравилось ему подшучивать над Симоной, идти с ней на ужин, где соберется едва ли не самый высший свет, в драных джинсах — это все-таки слишком.

Блю вышел из машины и хотел последовать за Симоной, но та уже успела скрыться из виду. У двери его приветствовал человек с бульдожьим лицом — очевидно, дворецкий, — представившийся как Драйзер.

— Следуйте, пожалуйста, за мной, сэр, — произнес он голосом распорядителя похорон. — Я покажу вам вашу комнату.

«Можно подумать, — усмехнулся про себя Блю, — что все, кто работает на Симону, подписывают контракт, запрещающий им улыбаться на работе!»

Нэнс, впрочем, был довольно-таки дружелюбен на вид, но тоже вел себя сухо в присутствии Симоны. Неужели такому неистощимому весельчаку, как Нолан, не душно в этой атмосфере?

Заметив в прихожей свой мешок, небрежно брошенный к стене, Блю подхватил его и последовал за Драйзером. Комната, в которой ему предстояло прожить эти злосчастные две недели, находилась на третьем этаже. Блю огляделся вокруг, не скрывая восхищения. Комната оказалась как раз такой, как он ее себе и представлял: темно-розовые шелковые обои; паркет с причудливой мозаикой из редких пород дерева, отполированный до блеска от бесконечных хождений по нему за многие годы; огромные, стоившие, должно быть, целое состояние гобелены, лишь слегка тронутые временем; обилие бронзовых скульптур, тоже начищенных до блеска. Казалось, обстановка комнаты очень мало поменялась с самого начала девятнадцатого века.

Он вожделенно посмотрел на роскошную кровать и хотел уже было лечь, как взгляд его упал на телефон, стоявший на тумбочке рядом с изголовьем.

Он позвонил Джилли в гавань. По его расчетам, на острове теперь пять утра, и ранние рыбаки уже начали выходить в море. Джилли наверняка уже не спит.

— Гавань Джиллифиш. Доброе утро, — раздалось в трубке.

Острова Сан-Хуан давно уже стали вторым домом для Блю и для его единственной любви — пятидесятитрехфутовой яхты с огромным салоном, современнейшим электронным оборудованием и мотором, мощности которого хватило бы, чтобы дотянуть хоть до самого края света. Он назвал ее «Три желания», хотя она была всего лишь одним из его сокровенных желаний, которое пока сбылось.