Линда Гуднайт - Необыкновенная семья

— Вы разрабатываете стратегию или пытаетесь передвинуть шашки с помощью телекинеза?

— Я думаю.

— Ваша сосредоточенность вызывает у меня жажду. Я хочу еще чаю. Она вздернула голову:

— Я принесу.

Он остановил ее поднятой ладонью:

— Нет. Вы обдумывайте ваш следующий ход. Я сам принесу чай. Я даже принесу еще один стакан, лишь бы вы, наконец, решились сделать ход.

Когда Колт вернулся, она как раз собиралась забрать его дамку.

— Значит, пока я хожу, вы тут жульничаете?

— Я не жульничаю, — возмущенно возразила она.

— Нет, жульничаете. Когда я выходил из комнаты, эта дамка стояла вот здесь… — он нарочно переставил шашки с преимуществом в свою пользу, — а ваши — вот здесь.

— Нет, они стояли вот так, — она вернула шашки в прежнее положение.

— Нет, вот так. Правда, Эван? — кивнул он к младенцу, который в ответ произнес что-то протяжное. — Вот видите, — обрадовался Колт.

— Позор вам, Колт Гаррет, вы заставляете невинное дитя лгать.

Колт громко рассмеялся и смешал шашки на доске. Кэти тоже засмеялась и шлепнула его по рукам. Какое-то мгновение они сидели и, улыбаясь, смотрели друг другу в глаза.

— Ну, — сказал он, неловко поднимаясь, — полагаю, это называется ничьей.

— Я тоже так считаю. Надо еще выкупать Эвана перед последним кормлением. Благодарю за игру, даже несмотря на то, что вы жульничали, — добавила она шутливо.

Как только Кэти исчезла, Колт вздохнул и шлепнулся в любимое кресло.

Где же, черт побери, эта Наташа Паркер?

Кэти наклонилась над детской ванночкой, осторожно промывая волосики на головке Эвана. После этого странного вечера она никак не могла упокоится. И все из-за нескольких минут за шашками, когда они смеялись и веселились, как давние друзья.

— Он — прекрасный человек, Эван, хотя, возможно, не хочет, чтобы мы так о нем думали. — Ей было очень важно сохранить дистанцию между ними. Жизнь под одной крышей, еда за одним столом, постоянные встречи в холле — все это уже нехорошо. Если она позволит своему одинокому сердцу слиться с воображением, то начнет сходить с ума по человеку, который только и мечтает поскорее от нее избавиться.

Малыш что-то лепетал и обрызгивал ее водой. Кэти вспомнила слова Колта о том, чтобы она не привязывалась к ребенку.

Она вытерла и одела малыша, а потом поцеловала его крошечные пальчики и макушку с истинно материнской любовью. Как могла мать отказаться от такого прелестного малыша?

«Если бы он был мой, не было бы в мире силы, которая разлучила бы нас».

Но он был не ее ребенком, и такие мысли испугали ее. Что она будет делать, когда придет срок отдавать его?

Крепко прижав к груди свое временное дитя, Кэти стала кормить Эвана, наблюдая, как тяжелеют его веки и он погружается в сон. Тогда она уложила его в кроватку, накрыв мягким одеяльцем. Потом на цыпочках добралась до своей комнаты, разделась и залезла в кровать, надеясь хотя бы несколько часов отдохнуть.

В ногах крутился Цезарь, выбирая себе местечко поуютнее. Но не успел он устроиться, как она уже заснула.

Какое-то время спустя Кэти проснулась, не понимая, что ее разбудило. Она взглянула на электронные часы. Большие красные цифры показывали 4:00.

Эван! Она подскочила. Он не проснулся? Все ли с ним в порядке? Или он проснулся, заплакал, а она, не услышала его?

Отбросив одеяло, а вместе с ним и кота, она вскочила с кровати. Босиком, ничего не видя перед собою, она пронеслась по холлу и влетела в детскую.

В неярком свете синего ночника в кресле-качалке сидел Колт и держал на руках Эвана. Одной ногой он отталкивался от пола, раскачивая кресло.

— С ним все в порядке? Он плакал?

Колт поднял взгляд и приложил к губам палец:

— Он уже успокоился, — прошептал он.

— Я даже не слышала его.

— Это игра в шашки оказалась для вас лишней.

Кэти насторожилась.

— Извините. Давайте я возьму его, а вы идите досыпать.

— Он только что уснул. Я уложу его. — Кресло стало качаться медленнее, потом Колт встал. — Кажется, он наконец справился с коликами. Я дал ему бутылочку, и он сразу опять уснул.

Высокая, поджарая фигура Колта, казалось заполнила собой всю комнату. Он был без рубашки, с взъерошенными волосами. Когда он накрывал ребенка, на обнаженной спине и руках играли мускулы.

Кэти старалась не смотреть на прекрасного мужчину, стоявшего рядом с ней. Она отступила к кроватке и поглядела на ребенка.

— Мне, в самом деле, очень жаль, что он вас разбудил.

В слабом свете ночника она уловила его улыбку.