Ким Лоренс - Блондинка? Брюнетка? Рыжая!

— Странно, что ты ей поверил, Франческо, но, мне кажется, дело не в ненависти. Вряд ли она способна осознавать, что причиняет боль другим людям. Мои родители всю жизнь были зациклены только на себе, до других им нет дела.

— Окажись она права, я бы, не раздумывая, убил того мужчину, встань он между нами.

— Теперь мы все прояснили? — Эрин обняла мужа за шею.

— Уверен, что да…

— И ты не сомневаешься, кто отец моего малыша? — улыбнулась она.

— Ни на мгновение, — не раздумывая, ответил Франческо.

— А позволь-ка узнать, откуда у тебя такая уверенность, милый?

— Ты никогда не стала бы выдавать чужого ребенка за моего. Я успел достаточно хорошо тебя узнать, чтобы не сомневаться в этом.

— Значит, не во всех грехах мы склонны подозревать друг друга. Это прогресс, любимый, — пошутила Эрин. — Если отбросить все твои недостатки, Франческо, ты очень славный!

— Даже моя мама не считает меня славным, — признался он.

— Должно быть, ты шутишь. Мне показалось, она очень сильно тебя любит.

— Любит, как и положено матери, но славным все же не считает.

— Франческо, раз уж мы теперь все говорим начистоту, признайся… Когда ты понял, что любишь меня?

— Когда остался один. Когда осознал, что теряю тебя. До этого все казалось мне азартным приключением, способным отодвинуть в глубину мою тоску по брату. Да, я всегда хотел тебя, я забывался в твоих объятиях. Когда ты ушла, я думал, будто потерял всего лишь свою лучшую любовницу. Но я быстро осознал, что от меня ушел родной человек. И я часто вспоминал нашу первую встречу, тогда для меня весь мир померк, осталась только ты. Твои огненные волосы, веснушки, волшебный фиалковый взгляд, атласная кожа и сочные губы заполнили все мое сознание. Я понял, что никогда не смогу освободиться от влечения к тебе. А твои дерзкие шутки, бесстрашие и решительность покорили меня окончательно. Моей ошибкой было желание подчинить тебя себе, продемонстрировать свое превосходство, дать тебе почувствовать мою мужскую силу. Но все мои победы бессмысленны, если я теряю тебя, любовь моя.

— Я все время ощущала страшную неловкость, когда мой дрянной язык задевал твое мужское самолюбие.

— Потому что я всего лишь вспыльчивый болван. Я знаю, как ты любишь подтрунивать над моими недостатками, но все равно каждый раз сержусь, когда ты это делаешь.

— Я постараюсь беречь твою мужскую гордость, если ты не будешь…

— Манипулировать тобой и пытаться подчинить тебя себе, — закончил за нее Франческо.

— Ты понимаешь меня с полуслова, дорогой муж, — Эрин нежно его поцеловала.

Он провел рукой по ее огненным волосам.

— О чем ты задумалась, любимая?

— О нас, о малыше…

— Не надо. Подумай просто о себе. Ты прекрасна, но ты выглядишь очень усталой. И перелет, и обилие новых впечатлений, должно быть, сильно тебя утомили. Назначаю нам обоим постельный режим, — строго распорядился Франческо.

— Надолго? — насмешливо поинтересовалась она.

— Дня на два, на три.

— Как скажешь, ты ведь босс, — рассмеялась Эрин.

— Покорная ты гораздо красивее.

— Когда ты назначаешь мне постельный режим, у меня это не вызывает возражений.

— Меня начинает пугать твое образцовое послушание. Надеюсь, ты не станешь слишком хорошей?

— И не надейся!

В зале раздались аплодисменты, и на сцену вышла изящная рыжеволосая женщина, ее вел под руку стройный широкоплечий мужчина. Она улыбнулась и склонила голову в приветствии.

— Нью-Йорк признал тебя, — шепнул ей на ухо ее спутник.

— Все как во сне, — шепотом отозвалась она.

— Нет, любимая, это не сон, это реальность. Ты заслужила успех, так наслаждайся им.

— Без тебя этого всего не было бы…

— Подари этим людям свою обворожительную улыбку и свой самый загадочный взгляд. Сегодня ты их королева, — улыбнулся он.

— У меня губы судорогой сводит от страха, — еле слышно призналась героиня вечера.

— Что я слышу?

— Да. Признаюсь, я боюсь этих людей, собственной славы и популярности. Мне кажется, будто я самозванка на этом вечере. Страшно представить, что будет, когда меня разоблачат.

— Моя жена не может быть самозванкой! Моего признания ты тоже боишься?

— Нет.

— Тогда считай, что я им заплатил и они хорошо играют свою роль, — поддразнил Франческо Эрин.

— Зачем мне так считать?

— Затем, что судьба должна поощрять чудесную мать, талантливого фотографа и просто мудрую, терпеливую женщину — мою жену.

— Ладно, Франческо, я согласна. Значит, по-твоему, я заслужила этот праздник?